Посткапитализм. Путеводитель по нашему будущему - [82]

И наконец, чтобы достичь успеха, информационный капитализм должен был бы найти работу для миллионов людей, чьи рабочие места были автоматизированы. Их нельзя было бы заменить множеством низкооплачиваемых рабочих мест, поскольку традиционный механизм выхода из кризиса предполагает, что трудовые издержки растут. Человеческая жизнь должна усложняться и требовать бóльших, а не меньших трудовых издержек, как это было в четырех восходящих фазах, описанных теорией длинных циклов.

Если бы все это случилось, информационный капитализм мог бы состояться. Предпосылки для этого в современных экономиках есть: Apple – классический ценовой монополист, бизнес-модель Amazon представляет собой классическую модель присвоения внешних эффектов. Спекуляция на товарах – это классический стимул, повышающий издержки на энергию и сырье выше их стоимости, а распространение микроуслуг – уход за собаками, маникюрные салоны, личные консьержи и т. п. – показывает, что капитализм коммерциализирует те виды деятельности, которыми раньше мы занимались в рамках дружеских или неформальных отношений.

Однако у такого варианта развития событий есть очевидные структурные препятствия.

Во-первых, нормальный выход из этой ситуации – инновации создают дорогие новые технологии, заменяющие информационные, – заблокирован. Информация – это не какая-то случайная технология, которая вдруг появилась и от которой можно уйти, как от парового двигателя. Она заражает все будущие инновации динамикой нулевых цен: биотехнологии, космические полеты, изменение структуры мозга или нанотехнологии и другие, которые мы даже представить себе не можем. Единственным способом устранить последствия внедрения информации из этих грядущих технологий мог бы стать запрет компьютеров и их замена дорогостоящими специалистами в области вычислений, как это описано в научно-фантастическом романе Фрэнка Герберта «Дюна».

Второе препятствие – это масштаб перестройки рабочей силы. Во времена Маркса в США было 82 тысячи офисных работников, что составляло 0,6 % рабочей силы. К 1970 году, т. е. накануне информационной революции, их число достигло 14 миллионов – каждый пятый трудящийся[246]. Сегодня, несмотря на автоматизацию и исчезновение самых разных категорий умственного труда, таких как банковские кассиры, стенографисты, операторы вычислительных машин и т. д., – «офисные работники и сотрудники служб административной поддержки» остается самой крупной рабочей категорией в США, на которую приходится 16 % рабочей силы, следующая категория – это «менеджеры по продажам» с их 11 %[247].

В исследовании Оксфордской школы Мартин, проведенном в 2013 году, утверждалось, что 47 % всех рабочих мест в США можно автоматизировать. Из них самая высокая степень риска – у административных работников и продавцов. В ближайшие 20 лет, предсказывали авторы исследования, произойдет две волны компьютеризации: «В первую волну мы обнаружим, что большинство работников, занятых в сферах транспорта и логистики, равно как и основную массу административных и офисных работников и работников производственной сферы, вероятно, заменит компьютерный капитал»[248].

В ходе второй волны все, что связано с ловкостью пальцев, наблюдениями, обратной связью или работой в тесном пространстве, подвергнется роботизации. Они пришли к выводу, что лучше всего от автоматизации застрахованы рабочие места в сфере услуг, где требуется глубокое понимание взаимодействия между людьми – как, например, в уходе за детьми – и работа, основанная на использовании творческих способностей.

Исследование вызвало бурную реакцию, выразившуюся в привычных категориях недопотребления: роботы убьют капитализм, потому что создадут неполную занятость в массовом масштабе, что приведет к обвалу потребления. Это реальная угроза. Чтобы ее преодолеть, капитализм должен был бы значительно расширить сектор человеческих услуг. Мы должны превратить значительную часть того, что сейчас делаем бесплатно, неформально, в оплачиваемый труд. Помимо секс-индустрии, у нас должна появиться «работа в сфере привязанности»: начало этого можно усмотреть в наемных подругах, выгульщиках собак, домашних уборщиках, садовниках, доставщиках продуктов и личных консьержах. Богачи уже окружены такими постмодернистскими слугами, но для замены 47 % всех рабочих мест потребуется массовая коммерциализация обычной человеческой жизни.

И здесь мы сталкиваемся с третьим препятствием – тем, что философ Андре Горц называл «пределами экономической рациональности»[249]. На определенном уровне человеческая жизнь и взаимодействие между людьми сопротивляется коммерциализации. Экономика, в которой большое количество людей оказывает микроуслуги друг другу, может существовать, но как форма капитализма она будет крайне неэффективна и будет характеризоваться низкой стоимостью.

Можно платить зарплаты за домашнюю работу, превратить все сексуальные отношения в оплачиваемую работу, мамы со своими чадами в парке могут взимать друг с друга по пенни всякий раз, когда приходит их очередь толкать качели. Но такая экономика будет противоречить технологическому процессу.