Постигая живое слово Божие - [47]

Это верно и в отношении открытого и закрытого деления на параграфы в Еврейской Библии (что было обычным явлением среди иудеев). В какой-то мере это деление на параграфы датируется ранним периодом, и первоначально оно использовалось при чтении Торы (Пятикнижия) во время богослужения, совершавшегося с трехгодичнойой периодичностью[4].

Таким образом, деление на главы и стихи (а также деление на параграфы в Еврейской Библии) не является надежным указателем в вычленении смысловых или литературных единиц Библии. Это деление не всегда соединяет принадлежащие друг другу части. Часто оно разделяет то, что в соответствии с формой содержания принадлежит друг другу. Покажем это на примере двух первых глав Библии. Библейское повествование о творении начинается с 1-го стиха 1-й главы Книги Бытия и завершается в 4 стихе 2 главы, на что указывают содержание и литературная структура текста. Дополнение к повествованию о творении начинается в 4-м стихе 3-й главы и завершается в 25-м стихе 2-й главы. Таким образом, мы видим, что:

1) деление на первую и вторую главы не соответствует смысловому единству;

2) деление на стихи в 4-м стихе 2-й главы (в английском тексте это 4а и 4б. — Прим. пер.) неправомочно выбрано для завершения одной смысловой единицы и начала другой.

ОПРЕДЕЛЕНИЕ СМЫСЛОВЫХ ЕДИНИЦ

Определение литературно-художественных единиц текста зависит от тех критериев, которые необходимо использовать, чтобы определить границы одной смысловой единицы и ее внутреннюю согласованность.

Смысловые единицы и критицизм источника в Ветхом Завете

Определение литературно-художественных единиц связано с двумя веками существования критицизма источника. Критицизм источника, зародившийся в эпоху Просвещения вместе с появлением историко-критического метода, стремится определить, составляет ли какая-нибудь библейская книга единое целое или же является результатом смешения нескольких источников, которые могли отразиться в ее смысловых единицах.

Наиболее ранняя форма критицизма источника в области ветхозаветного текста представляет собой поиск источников, которые могли лежать в основе Пятикнижия. До Реформации христиане в целом приняли ту точку зрения, что автором Пятикнижия является Моисей. В 1678 г. французский римско-католический священник Ричард Саймон (1638 — 1712), бывший протестант, заявил, что Пятикнижие не представляет собой единого целого, но содержит материалы за период от эпохи Моисея до Ездры. Эта точка зрения, а также взгляды Бенедикта Спинозы и других исследователей положили начало критицизму Пятикнижия.

В начале ХVIII в. источники Пятикнижия были исследованы Х. В. Виттером (1711) и особенно Жаном Астрюком (1753) на основании различного употребления божественных имен. Последний утверждал, что в Книге Бытия были использованы по меньшей мере двенадцать разных источников. Таким образом начался процесс развития фрагментарной теории смысловых единиц в отношении текста Пятикнижия. Принципиальная субъективность этого подхода привела к самым различным выводам относительно «документов», их датировки и авторства.

Классически либеральный взгляд относительно критицизма Пятикнижия был сформулирован К. Х. Графом (1815 — 1869), А. Кюэненом (1828 — 1891) и Дж. Веллхаузеном (1844 — 1918). В результате обобщающего синтеза последний положил в основу Пятикнижия четыре основных документа: О (Яхвист, Yahwist), Е (Элохист, Elohist), В (Второзаконие, Deuteronomist) и Р (священнический кодекс, Priestly document). Они были датированы соответственно 880-м, 770-м, 621-м и 450 гг. до Р. Х.[5]. Сегодня эти документы рассматриваются как пласты источников и их датировка сдвинута в среднем на сто лет[6].

Однако за последние пятьдесят лет многие ученые, занимающиеся критицизмом источника, выдвинули ряд важных вопросов. В 1933 г. П. Вольц и В. Рудольф, а в 1964-м С. Моувинкел поставили под сомнение существование предполагаемого пласта Элохиста (Е). В настоящее время сомнение вызывает древний характер и независимость пласта Яхвиста (J)[7] и, кроме того, некоторые датируют пласт священнического кодекса (Р) вторым тысячелетием[8]. Таким образом, критики источника «ищут новые подходы в исследовании Пятикнижия»[9].

Перечень ученых иудаистского, католического и протестантского направлений, отрицательно отнесшихся к критицизму источника в области Пятикнижия, слишком велик, чтобы перечислять его полностью[10]. На основании новых исследований в этой области и учитывая последнюю информацию, можно сказать, что критерии, основанные на различном употреблении божественного имени[11], на имеющихся якобы вариациях в языке и стиле[12], на предполагаемых дублетах и повторениях[13] и на якобы существующих противоречиях и анахронизмах[14], оказались несостоятельными.

С точки зрения критиков источников, классическим примером двойного повествования или наличия несхожих смысловых единиц является повествование о потопе, представленное в Книге Бытия (Быт. 6:5 — 8:22)[15]. В нем говорится о божественном решении наслать потоп на землю, спасти Ноя, его семью и каждый вид животных. Ною было дано наставление в том, как построить ковчег, люди и звери вошли в него, потоп низринулся на землю, некоторое время вода стояла и наконец начала спадать. Вскоре потоп миновал, спасшиеся высадились на землю, и Бог обещал более не посылать потопа.