Поставь на карту жизнь. Любить, но не терять рассудка. Что сказал покойник - [222]

Я не успела вернуться к столу, как телефон зазвонил в третий раз. Я переждала несколько сигналов, прежде чем поднять трубку, но с тем же результатом: звякнуло — и отбой. Тогда я села у телефона, так как мне надоело бегать к нему, и стала ждать нового звонка.

Гастон Мёд поднялся с кресла. «В случае чего, — в панике подумала я, — стукну его телефонной трубкой по голове!» Но, оказалось, в этом не было нужды.

— Я полагаю, что нам еще о многом предстоит поговорить, — сказал он, не подходя ко мне. — Если не возражаете, давайте встретимся завтра. А сейчас, к сожалению, мне пора. Я позвоню вам завтра, чтобы договориться о времени и месте встречи.

— К вашим услугам, мсье, — ответила я в полном недоумении, в то время как он любезно раскланивался со мной.

Что такое с ним приключилось? Ведь мы же прервали нашу беседу на самом интересном месте.

Я еще немного посидела у телефона, пытаясь разобраться в случившемся. Потом бросилась к балконной двери, выходящей на улицу. У дома стоял серый «опель-рекорд». Гастон Мёд открыл дверцу и сел с той стороны, где сидит пассажир.

Еще один удар… Придя в себя и выпив в ванной холодной воды, я вошла в кухню и увидела, что Дьявол моет кофейные чашки. Я сразу же все поняла и только потому не пала мертвой на месте, что была уже неплохо закалена несчастьями и переживаниями последних месяцев.

Вот уже много лет всю посуду в нашем доме, до последней ложки, мыла приходящая домработница. Всю жизнь мытье посуды было для меня самой ненавистной домашней работой, и я целиком предоставляла ее домработнице. Все остальные — мои сыновья и Дьявол — с готовностью следовали моему примеру, и не было случая, чтобы они что-нибудь вымыли добровольно, всю грязную посуду складывали в раковину. И вдруг он ни с того ни с сего сам моет чашки!

Я разлила свой кофе, даже не отпив… Три раза был странный звонок… Гастон Мёд прервал разговор на самом интересном месте и поспешно ушел, ничего не узнав от меня…

Ясное дело, телефонный звонок был условным сигналом, наверняка это они согласовали заранее. В моей чашке с кофе что-то было. Думаю, не яд, а какое-нибудь снотворное. Поскольку я никогда ничего подобного не принимаю, на меня могла подействовать самая малость.

«На нашей территории не совершено никакого преступления…» Того и гляди, совершат, и я выступаю в качестве приманки. Ну как мне выдержать весь этот кошмар? Теперь в собственном доме я буду бояться есть, в собственной кровати бояться заснуть. Нет, надо что-то придумать. К примеру, назвать место, какое-то время займет проверка, не наврала ли я опять, как в, случае с Кордильерами. По крайней мере у меня будет хоть несколько спокойных дней. Поговорю с полковником. Придется ему удовольствоваться пока только попыткой покушения на меня.

— Надоела мне вся эта история, — сказала я Дьяволу нормально раздраженным тоном. — С чего это он вдруг сорвался?

— Не знаю. Ты разговаривала с ним по-французски, откуда я могу знать? А где спрятаны ценности, ты ему сказала?

— В том-то и дело, что нет. Только собралась рассказать, как он подхватился и был таков. Ничего не понимаю.

Дьявол не поддержал разговора. Он вытирал чашки, не глядя на меня, и я видела, как он напряженно чего-то ждет. Я знала чего.

— Ты ведешь себя, как кретин, — продолжала я. Ну что ж это такое? Как видно, во всей этой истории мне суждено играть роль — сладкой не сладкой, но, во всяком случае, идиотки. — Напускаешь туману, делаешь глупости, а зачем? Не лучше ли было сразу сказать, что ты действуешь в контакте с милицией. Чего ты мне морочишь голову, что связан с Интерполом?

— С какой милицией?

— С нашей. Польской. С нашими отечественными блюстителями порядка. Зачем ты заставляешь меня еще больше нервничать? Видишь ведь, что я и так нахожусь в состоянии истерии, так ты еще добавляешь нервотрепки.

— А ты откуда знаешь, что я действую в контакте с милицией?

— От полковника. Из-за твоей таинственности я попадаю в глупое положение.

— Мне не велели говорить тебе, — спокойно сказал он, идя в комнату. — Видимо, полковник изменил первоначальное намерение. Ну, ладно, теперь ты знаешь, поэтому хватит валять дурака. Где это место? Я завтра передам ему, и ты покончишь с этим делом. С меня тоже достаточно.

— Хорошо, — вздохнув, согласилась я. — Так и быть, скажу тебе, и отцепитесь вы все от меня. Раз и навсегда.

Я еще думала, не слишком ли это рискованно, но Дьявол уже вытаскивал атлас.

— Ну, так где?

— В Родопах, — неохотно сказала я. — На греческой территории недалеко от болгарской границы.

Очень редко можно было что-то понять по его лицу, но то выражение, которое появилось сейчас, я знала. Оно появлялось в тех редких случаях, когда при игре в бридж ему приходила выдающаяся карта, карта-чудо, о которой потом долго рассказывают друзьям в зимние вечера. Невероятная, сказочная удача! Надо было очень хорошо его знать, чтобы заметить это выражение, промелькнувшее на его лице. Он поверил!

Склонившись над картой Греции, я лихорадочно пыталась найти на ней что-нибудь правдоподобное.

— Здесь, — сказала я, показывая пальцем точку в горах. — Покойник назвал цифры и условные обозначения, которые я потом нашла на карте шефа.