Постарайся не дышать - [19]

Отчим переехал и сменил имя. Теперь его зовут Роберт Белл, и живет он в Девоне. НИКОМУ не говори, откуда у тебя эта информация. Прошу тебя. Я смотрю, он не особо сообразительный: он сменил имя сам, и я нашел его не в полицейских документах, а в интернете. Можешь посмотреть на 192.com.

Удачи тебе. Береги себя, пожалуйста.

Мэтт

Она с трудом сдержалась, чтобы не выложить в ответном письме все, что на душе. Отправила короткое вежливое «спасибо» и постаралась забыть, откуда пришла информация. Ясно, что он рискует, даже просто обсуждая с ней эту тему – само собой, из жалости, и это было очень горько.

Сосед-педофил – на девяносто девять процентов ложный след. Парню из церкви, очевидно, просто не повезло. Отчим тоже явно ни при чем.

Ей никогда не хотелось заниматься журналистскими расследованиями. Но в обездвиженной Эми было нечто такое, что зацепило ее и теперь не давало покоя.

Поначалу она решила разобраться с этим случаем исключительно из профессионального любопытства. Но теперь, когда Мэтт тоже в некоторой степени был «в деле», в ней проснулся азарт. Она должна доказать ему, что еще чего-то стоит, что внутри у нее осталось что-то помимо спиртовых паров и аммиачной вони.

Тщательно взвешивая слова, она написала Роберту Стивенсону-Беллу письмо, в котором вежливо просила оказать ей содействие в создании деликатной статьи об Эми, заполнив некоторые пробелы. По дате рождения в справочнике нашелся только один Роберт Белл, и проживал он в Аффкульме, графство Девон. Ни телефона, ни электронного адреса; ни единой зацепки, за которую ухватились бы ее собратья – репортеры-криминалисты. Обычная почта оставалась единственным вариантом.

* * *

Два дня спустя, в 14:45, на телефон пришло голосовое сообщение.

«Сообщение для Алекс Дейл, – негромко и ровно произносил мужской голос. – Меня зовут Боб. Вы писали мне насчет моей дочки Эми. Возможно, я соглашусь ответить на несколько вопросов, но сначала хочу с вами поговорить. Фамилией Стивенсон я больше не пользуюсь. Я должен быть уверен, что вы не станете разглашать мое имя. Мое новое имя. Позвоните мне, пожалуйста, по номеру 07781 257 539. Спасибо».

Он говорил каким-то заученным тоном – похоже, перед звонком он репетировал. Когда ему вообще в последний раз приходилось общаться с «прессой»?

– Алё? – В реальности голос звучал грубовато и более естественно, чем на пленке.

– Привет, это Алекс Дейл. Я получила ваше сообщение.

– А, спасибо, что перезвонили. – Он помолчал. – Я получил ваше письмо. Я не то чтобы горю желанием все это обсуждать, но, зная вас, журналистов… не хочу, чтобы вы заявились ко мне домой.

Она опешила; за своими безобидными заметками и глубокомысленными очерками она, похоже, забыла, что для большинства людей журналист – это папарацци.

– Спасибо, но я бы никогда так не поступила. Надеюсь, вы не думаете, что я позволю себе проявить неуважение к Эми и вашей семье.

Боб пробормотал что-то неразборчивое.

Набрав в легкие побольше воздуха, она сдвинулась дальше:

– Мистер Стивенсон, мне бы очень хотелось взять у вас интервью. – Она помедлила секунду, ожидая какой-то реакции, но ответом ей было лишь суровое молчание; до нее дошло, что она назвала его старую фамилию. – Деликатно описать, как изменилась с тех пор ваша жизнь, и побольше узнать о жизни самой Эми.

Молчание. Слышно только, как Боб дышит; по крайней мере, он еще здесь.

– Я могу отослать вам стенограмму нашей беседы, чтобы вы все проверили и сказали, если вам что-то не понравится. Представить что-то вроде контрольного экземпляра. Как вам такой вариант?

От такого упорного молчания ей дико хотелось все бросить. В желтой прессе ей делать нечего – ее бы там живьем сожрали.

– Хорошо, – отозвался наконец хриплый голос. – Такой вариант мне подходит.

* * *

Они договорились встретиться в ближайший понедельник на полдороге между Танбридж-Уэллсом и Аффкульмом, прямо на каком-нибудь съезде с шоссе А303. Чем скорее он от этого отделается, тем лучше, сказал Боб. Аффкульм не подойдет: не хватало еще беседовать с какой-то неизвестной женщиной на виду у всех; а если увидит жена? В Кент он не возвращался со дня похорон Джо и не испытывал желания снова там оказаться.

Алекс сидела в выбранном наобум Little Chef[2]в полной уверенности, что ее «кинули».

Разве сама она на месте Боба пришла бы? Определенно нет; ездила бы по дороге туда-сюда, пытаясь заглянуть в окно, или сидела в машине на парковке с колотящимся сердцем, закрываясь журналом всякий раз, как дверь кафе распахнется. Может, Боб сейчас как раз этим и занимается? Опаздывает он прилично.

На часах было 10:20. По пищеводу к горлу поднимался противный трухлявый комок. После разговора с Бобом она отправила Мэтту бодрое непринужденное письмо, которое сочиняла три часа, без конца стирая и переписывая заново. Сообщила последние новости. Мэтт не ответил.

В ожидании Боба она постоянно обновляла почту на телефоне, однако число непрочитанных писем не менялось. Ноль.

Алекс чувствовала, что ей здесь не место, – и так оно и было. Верный «молескин» и ручка «Cross» аккуратно выровнены вдоль края стола, рядом – строго параллельно – айфон; платье от Ted Baker, сумочка от Chloe… она бросалась в глаза, как оторванный палец.