Посредник. Противостояние - [15]

— Что за чертовщина? В чем дело? — завопил Ян Гарт, хватаясь за волосы.

— Стоп! Стоп! Остановить съемку! — скомандовал Егор операторам.

— Мы вошли в зону турбулентности, — объявила заглянувшая в салон стюардесса. — Прошу занять места и пристегнуться.

— Но мы же снимаем, — Ян Гарт отчаянно указал на камеры.

— Понимаю, но это для вашей же безопасности. Продолжите позже, — ответила стюардесса не терпевшим возражений тоном.

Ян Гарт кинул взгляд на Егора, но увидев, как тот бессильно развел руками, склонил голову в знак подчинения.

— Перерыв десять минут!

Николя засуетились было возле камер, но вставшая перед ними с грозным видом стюардесса прервала их планы.

Глеб поднялся с кресла и, собравшись идти в салон, напоследок кинул взгляд в иллюминатор. Солнце по-прежнему отражалось на облаках, а тряска почти не чувствовалась. Однако его привлекло не это, а небольшое темное пятно, подобно кляксе расползшееся в центре стекла. Глеб машинально потер рукой точку, однако та не исчезла. Напротив, ему показалось, что та постепенно становилась все крупнее и принимала форму овала.

— Прошу, пройдите в салон, — донесся до Глеба будто издалека голос стюардессы, однако загадочные метаморфозы пятна полностью поглотили его.

Он с удивлением наблюдал, как его края начали шевелиться, и как оно выросло до размера с кулак. Затем произошло нечто совершенно невообразимое — посреди пятна образовалась золотисто-красная точка, которая все увеличивалась, и через пару секунд все пятно из темного стало золотисто-красным. Но оно и не думало останавливаться, напротив, пятно принялось расти еще быстрее и вскоре заняло половину иллюминатора.

— Я настаиваю на том, чтобы вы… — голос стюардессы раздался совсем рядом, но внезапно оборвался, словно кто-то отключил звук.

Глеб обернулся, однако девушка уже сама с изумлением уставилась в иллюминатор, забыв, зачем пришла. Он увидел, как ее лицо посветлело, а в зрачках отобразилось пламя. Девушка зажмурилась и закричала…

Дышать было все сложнее. Он понял, что захлебывается. Руки и ноги, по старой памяти, заработали сами собой, еще до того, как он успел открыть глаза.

Он тонул. Если бы не долгие занятия плаванием, Глеб бы наверняка поддался панике. Но он знал, что в такой ситуации это было бы равносильно гибели. Он повертел головой во всех направлениях — одна сторона водной толщи была светлее, значит, и поверхность была там же.

На этот раз руки и ноги заработали упорядоченно, и он, имея цель, поплыл из последних сил. Нехватка кислорода ощущалась все острее, легкие словно сжимали стальными щипцами, а глаза вываливались из орбит. Но он знал, что нужно плыть. Плыть во что бы то ни стало. Наконец, Глеб в полубессознательном состоянии вынырнул на поверхность.

Повсюду плавали какие-то вещи. Он с трудом доплыл до чего-то темного и ухватился за это руками. Глеб хотел осмотреться, понять, что произошло, но ничего не было видно — густой белый туман, казалось, заполнил весь воздух. Смирившись, он закрыл было глаза, стараясь перевести дыхание, но его внимание привлекли голоса. Списав это на галлюцинацию, он лишь крепче вжался в предмет.

— Вон! Смотрите! — услышал он совсем близко.

Раздался всплеск воды. Глеб повернул голову и в двух шагах от себя заметил плывущую к нему темноволосую девушку. На миг их глаза встретились, незнакомка подплыла совсем близко, подняла кулак, и он почувствовал удар по голове.

Туман медленно сковал разум, и он потерял сознание.

Глава 3. Плен

Голова отзывалась дикой болью. Впрочем, и все остальное давало о себе знать.

Глеб открыл глаза и попытался осмотреться, однако все вокруг расплывалось. Наконец, ему удалось сфокусировать взгляд. Он лежал на каменном полу, с трех сторон окруженный лишь голыми стенами, не считая прикрепленного к одной из них факела, тускло освещавшего комнату. Он хотел было попробовать встать, как донесшиеся голоса заставили его застыть и прислушаться.

— Может, выбросим его? — спросил кто-то хриплым голосом.

— Почему это? — ответил ему обладатель голоса тоньше.

— Да, кажется, он умер уже.

— Ну нет, — возразил бас. — Хозяин велел не заходить и сообщить ему, как только он очнется.

Глеб понял, что голоса относились к нему. Но он никак не мог взять в толк, что все это означало, а усиливающаяся головная боль отбивала всякое желание думать.

Мальчик протянул руку, чтобы откинуть со лба волосы, но что-то не дало ему дотянуться до лица. Словно чья-то холодная рука схватила его, крепко сжав запястье. Он повернул голову и вытаращил глаза от изумления — неясный свет факела отражался на металле. Его запястье и вправду было заковано в кандалу, а по полу, подобно питону, стелилась уходящая в стену толстая железная цепь. И если до этого Глеб не слишком волновался о том, куда он попал, то теперь этот вопрос вставал особенно остро.

От напряжения он забыл об издаваемом цепью скрежете.

— Смотрите-ка, кто очнулся, — обрадовался один из участников недавнего разговора.

— Я доложу, а ты стереги его, — ответил другой.

Раздался топот бегущих ног, но из-за темноты ничего нельзя было различить.

— Кто вы? Где я? Что вообще происходит? — спросил Глеб, но в ответ услышал лишь усталое сопение, переросшее в глухой смех.