Поспели вишни в саду у дяди Вани - [11]

Петя. Но она же и тебя бросила!

Любовь Андреевна. Мадам, вы мне симпатичны своим сходством с моей бывшей знакомой, но, право, не стоит становится на пути ружья. Вы еще так молоды... В ваши годы...

Шарлотта. Петя! Ein, zwei...

Петя бросает карабин и, зарыдав, падает на пол.

Любовь Андреевна. Петя, чудак! Я вас чем-то обидела! Что я сказала такого?

Петя. Я вас ненавижу, ненавижу, ненавижу!.. Все это время я шел в самых первых рядах, прокладывал человечеству дорогу к царству разума и свободы... Но кому я теперь его подарю? Кому оно нужно? Аня-Анечка!

Любовь Андреевна. Петя, но причем здесь я? Разве я не была бы рада видеть вас мужем Анечки, а Ермолая Алексеевича - мужем Вари? Но почему же вы пальцем не ударили, чтобы стать их мужьями? Не предложили им руку и сердце? Не увели, на худой конец, за собой?... Ладно, у меня были свои капризы. Но какой же мужчина считается с этим? Если женщина говорит "Нет" или молчит, это может означать всего лишь, что она ждет, пока мужчина услышит, как сердце ее кричит "Да! Да!

Да! Господи, да!"

Петя. И вы хотите сказать, что этот ваш... любовник слышал, как кричат сердца ваши... и Анечки?

Любовь Андреевна. Да, да, да!.. В отличие от вас, русских недотеп, Жан-Луи пришел и взял мое сердце, а потом - прости меня, Господи - сердце моей дочери!

Анечка любила вас, Петя! Но когда вы отвергаете любовь, а потом пропадаете в своих бессрочных ссылках и каторгах, что ей делать? И что делать мне? Он поставил мне условие - либо они с дочерью женятся по любви, либо он оставляет меня... Я слабая женщина, Петя. Но до самой смерти Анечки я была всего лишь тещей. Теперь, когда не осталось никого и ничего, за что мне еще хвататься в этом мире?.. Конечно, он страшный человек!

Кретьен. Льюба, c'est moveton!

Любовь Андреевна. Лжец, обманщик, альфонс, развратное и ничтожное существо. Но он приходит и требует любви, нежности и жалости, совершенно их не заслуживая, совсем как ребенок... или как мой брат, который, в сущности, был, есть и будет ребенком, ребенком же и умрет.

Гаев. Ах, так! Я ребенок? Тогда я и тебе скажу, все как есть. Ты, сестра вавилонская блудница. Падшая женщина, желтого наискосок! И пусть кто-то попробует надо мной смеяться. При всех объявляю: между нами все кончено.

(в ярости ломает об колено кий и тут же растерянно смотрит на него)

Шарлотта. К сожалению, третьего кия здесь нет. За портьерой случайно валялся целый - его я вам подарила. Теперь у вас два сломанных кия. Это утешает.

Это больше, чем один сломанный кий. (подбирает с пола карабин, заглядывает в дуло, затем прижимает карабин к сердцу и закрывает глаза) Моя мать - классовая борьба. Моя родина - социальная революция. Мой жених - наган. (открывает глаза.) Но кто же такая я?

Любовь Андреевна. Не переживайте, милочка. Мне долгие годы казалось, что я, будучи плохой матерью, плохой экономкой, плохой патриоткой, все же остаюсь хорошей сестрой и хорошей хозяйкой для своих слуг. Насчет сестры Леонид Андреевич только что высказался. А слуги... Одного я заживо похоронила в проданном доме, из другого вырастила вора и христопродавца...

Яша. Боже, какое невежество!... Товарищи, вы слышите, что говорит этот вымирающий класс?

Любовь Андреевна. ... А еще я бросила одну гувернантку - очень похожую на вас, сударыня. Моя бедная, добрая, несчастная Шарлотта. Чистейшей души человек - я тоже ее погубила!

Шарлотта. Mein Gott! Я не требую признать меня той самой Шарлоттой.

Жизнь пустила ее на переплавку, и тогда на свет вышла холодная, как сталь, комиссар Ларина. А все потому, что ее не заколотили в доме вместе с дворецким Фирсом...

Я вас не знаю, мадам. Я никогда не желаю вас знать. (уходит в сторону)

Епходов, заинтересовавшись звуками за занавесом, тихонько проскальзывает за портьеру.

Любовь Андреевна. Что за день! Я не могу сказать ни слова, чтобы не обидеть кого-то. Жан-Луи, объясни, что происходит?

Кретьен. Э-э-э...

Любовь Андреевна. Тебя смущает моя откровенность? (жадно целует его.) Ты стыдишься отношений со старой женщиной?

Кретьен. Ньет, Льюба, ньет. Я способьен обмануть, бросить, обокрасть тьебья, но стыдьится? Ты знаешь, ты сказала, что я - альфонс. Признаюсь тьебе, когда я пытаюсь представьить сьебья внье этой роль, то чьювствую пустоту - то, что вы, русские назьиваетье уничтожьеством.

Любовь Андреевна. И тебя не смущает, что я больна, и не могу ухаживать за тобой, как прежде?

Кретьен. Ньет, Льюба. Я замечьаю каждую хорошенькую дьевушку, но я сльишком здрав умом, чтобы расчитать в моем возрастье успьех. Мне зараньее страшно, что мьеня бросьят. Не захотьят возьиться с моими капризами. Я боюсь пропасть без тьебья в этой странье. Ты мой талисман. Ты даешь мнье надьежду снова попасть во Франс, когда наступьит мир и ньет военного призьива.

Любовь Андреевна. Мой родной! Лишь бы твой талисман не оказался для тебя могильным камнем. Я плохо понимаю, что происходит, но, кажется, нас всех могут расстрелять. Красные за то, что мы буржуазия. Белые за то, что мы сидели рядом с членами демократического правительства. Смешно!

Кретьен. Ничьего смьешного нье вижу. Вы дьеретесь мьежду собой, но при чьем здьесь я?