Пособники. Исследования и материалы по истории отечественного коллаборационизма - [25]
Постепенно в Лепель, а затем в Дятлово (куда была передислоцирована бригада РОНА в феврале 1944 г.) стали прибывать и другие члены НТС (официально — как представители различных германских органов), которые заняли в политических структурах нового округа весомые посты.
Всех, кто по каким-то причинам не устраивал членов НТС или пытался мешать их работе, оттесняли на нижестоящие должности, дискредитировали перед командованием РОНА и разными способами устраняли. Более того, руководство НТС в какой-то момент планировало уничтожить и самого лидера НСТПР: «Когда стало получать развитие “власовское движение”, а Каминский отказался войти в подчинение командованию РОА, на совете НТС было принято решение о его ликвидации — за действия, компрометирующие русское освободительное движение. Исполнение акции было поручено членам НТС, служившим в РОНА. Однако по ряду причин ликвидацию Каминского осуществить не удалось»[166]. Таким образом, идея «третьей силы» и ее проводники (по крайней мере, некоторые из них) превратились для самого Каминского в реальную угрозу…
«Скрытные представители высшего сословия»
А. Даллин характеризовал партию Каминского как «странный гибрид», который был «средством придания веса своему лидеру, инструментом для продвижения идеологии НТС, а также пропагандистским оружием немцев». «Все три эти задачи она исполняла в значительной степени неэффективно, ее члены в основном были охвачены апатией и сомнениями в ее целесообразности»[167]. Представляется, что подобная оценка может считаться полностью справедливой только к середине лета 1944 г., т. е. к концу оккупации Белоруссии. Однако в конце 1943 г. — начале 1944 г. НСТПР без сомнения находилась на пике своего развития.
Десант солидаристов в Лепель и Дятлово в начале 1944 г. сразу же отразился на пропаганде. Редлих свидетельствует: «В типографии, которая была под моим началом, отпечатали… программу. Это была схема Национально-трудового союза — НТС. Первая страница с названием Национал-социалистической партии России была отрывной, а остальное — все по тексту. Схему мы кончили печатать в июне 1944 г., а 12 июля уже эвакуировались. Началось советское наступление»[168].
В действительности ключевые фрагменты «Схемы НТС» были опубликованы в прессе автономии еще раньше. В № 7 «Голоса народа» от 9 марта 1944 г. под рубрикой «Партийная жизнь» был практически дословно полностью перепечатан шестой раздел «Схемы» (главы 34–36). Это был самый главный, завершающий раздел программы НТС; он был посвящен «установлению нового строя»[169]. Здесь заявлялось, что путем «национальной революции» (которая должна завершить начатую в 1917 г. революционную эпоху) через период «временной национальной диктатуры» будут приняты меры к созданию свободно избранного Национального собрания для формирования новой Конституции и провозглашения «национально-трудового строя». Вплоть до принятия новой конституции «вся полнота государственной власти должна принадлежать Правителю России, обладающему диктаторскими полномочиями, и назначенному им правительству».
Будущий строй предполагал «введение новой экономической политики на основах частной хозяйственной инициативы, трудовой собственности, ответственного хозяйства и свободы внутренней торговли». Как видим, все это не входило в коренное противоречие с тем, что содержалось в более ранних партийных декларациях партии Воскобойника-Каминского. Кроме того, экономические пункты (и предложения по земельному вопросу) были весьма схожи с идеологией и политикой германских национал-социалистов.
Разночтения были следующими. Если в «схеме НТС» в главе 34 второй пункт гласил: «Установление внешнего мира; сотрудничество и дружба со всеми народами — соседями Российского Государства», то в «Голосе народа» этот пункт звучал так: «Заключение почетного мира с Германией и ее союзниками». Кроме того, были вымараны все слова, связанные с «солидаризмом», и в некоторых местах добавлена аббревиатура «НСТПР».
Лидер НТС В.М. Байдалаков вспоминал: «Как-то мы получаем в Берлин экземпляр “Схемы национально-трудового строя”, изданной в “республике Каминского”, но на первом листе было отчетливо отпечатано: “Русская Национал-социалистическая Партия — Национально-Трудовой Союз”. Мы не находили слов выразить наше негодование, огорчение и протест»[170]. Вероятнее всего, Байдалаков неверно описывал свою подлинную реакцию. Хомутов показал на допросе: «“Национально-трудовой союз нового поколения” видел в бригаде СС Каминского базу, из которой можно черпать кадры для переброски на освобожденную территорию Советского Союза с целью создания там банд, оперирующих в тылу Красной армии, и антисоветских организаций по линии НТСНП. В дальнейшем предполагалось объединить антисоветские действия этих двух организаций [т. е. НТС и НСТПР. — Прим. авт.], о чем говорил мне Байдалаков в период моей поездки в Берлин в конце мая 1944 г.».
