Пособники. Исследования и материалы по истории отечественного коллаборационизма - [20]

.

О том, что НТС начал присматриваться к Каминскому, его вооруженным и гражданским структурам, пишут многие солидаристы. Тот же Башилов утверждал: «Показалось, что представляется случай еще во время войны начать борьбу за создание независимой от немцев русской территории. Представители НТС несколько раз ездили в Локоть и “наводили справки”»[124]. Результат поначалу якобы не удовлетворил солидаристов. Так, член Союза Н.Н. Рутченко (Рутыч) в своих мемуарах описывает свою беседу с А.Э. Вюрглером[125], в ходе которой они обсуждали планы по созданию «базы» НТС на оккупированной территории: «Вюрглер ответил, что, к сожалению, такого независимого от немцев места, где бы мог расположиться русский вооруженный отряд НТС, он не знает. “Все попытки найти подобное место в районе, контролируемом бригадой Каминского, окончились неудачей… Во всяком случае… командированный к Каминскому видный член нашей организации Роман Редлих привез о нем далеко не положительные впечатления”»[126].

Забавно, что свидетельство Рутченко прямо противоречит официальной мифологии НТС. «Летописцы» Союза предпринимали яростные попытки доказать то, что с программой НТС локотские коллаборационисты были якобы отлично знакомы уже в 1941 г. В одной из брошюр сообщается: «Осенью 1941 г. … работа Союза охватывает всю Псковщину вплоть до Гатчины, Вязьму, Брянск, Орел и Локоть, где бывшие красноармейцы под руководством Константина Воскобойникова [так в тексте. — Прим. авт.] (узнавшего об НТС до войны в местах заключения) образовали автономную от немцев “республику”»[127]. А вот трактовка еще одного солидариста, А.П. Столыпина: «Явочным порядком зарождается особая “республика”. Ее столица — городок Локоть… Возглавители НТС понимают значение русской территории, не зависящей ни от Гитлера, ни от Сталина. Несколько присланных в “Республику” членов НТС создают там печать, организацию молодежи. Впервые не подпольная база НТС на родной территории»[128].

Выявить время появления эмиссаров НТС в Локте отнюдь несложно: первые из них побывали в бригаде Каминского в 1943 г., весной[129]. При этом они тщательно скрывали свою принадлежность к Союзу, т. к. Каминский относился к любым политическим конкурентам враждебно. Кроме того, немцы, разрешив Каминскому оживить партийную работу, стремились таким образом создать некий противовес растущему влиянию НТС.

29 марта 1943 г. Каминский подписал составленный Мосиным приказ № 90, в котором говорилось о необходимости практического разрешения «вполне справедливого и давно назревшего вопроса» образования Национал-социалистической партии России. В самом начале апреля обер-бургомистр направил текст этого приказа генералу Р. Шмидту. Последний призвал Каминского к сдержанности, тот пообещал представить партийную программу для утверждения до ее официального провозглашения. Однако «Голос народа» опубликовал обращение оргкомитета партии, сделав ее создание свершившимся фактом[130]. В одном из немецких отчетов сообщалось: «Чтобы скорее по-своему решить политические вопросы, он [Каминский] не снесся со 2-й танковой армией перед публикацией воззвания, так как ожидал оттуда препятствий»[131]. А через несколько дней Шмидт был отозван с Восточного фронта.

Мосин свидетельствует: «Для активизации деятельности нашей антисоветской организации мною было предложено организовать оргкомитет для руководства всей практической работой… Председателем оргкомитета был утвержден я — Мосин, членами: Бакшанский Павел Демьянович — начальник политуправления бригады РОНА, Васюков Михаил Георгиевич, Вощило Николай Филиппович — редактор газеты “Голос народа”, Корнилов А.Я. — личный переводчик Каминского. Впоследствии вместо него по предложению Каминского в оргкомитет был введен Хомутов Георгий Ефимович, прибывший из Берлина…

Приказом Каминского на оргкомитет была возложена разработка устава и программы партии, прием новых членов и проведение агитационно-массовой работы среди населения с целью популяризации и разъяснения задач нашей партии…

На первом же заседании оргкомитета Бакшанскому, Вощило и Корнилову было поручено разработать программу, устав и структуру партии. В конце апреля 1943 г. программа и устав были готовы, обсуждены на оргкомитете и в мае того же года утверждены Каминским. С этого момента наша партия стала именоваться “Национал-социалистическая трудовая партия России”. В ноябре того же года она была переименована в “Национал-трудовую партию России”… [Мосин не совсем точен: до 8 декабря 1943 г. организация называлась “Национал-социалистическая партия России”, затем — “Национал-социалистическая трудовая партия России”. — Прим. авт.]

В программе указывалось, что НСТПР ставит своей задачей уничтожение большевистской партии, вооруженное свержение советской власти и установление в России нового государственного строя, основанного на развитии частной инициативы. В области хозяйственных вопросов намечалась ликвидация колхозов и укрепление частной собственности»[132].

Итак, на этом этапе ни одного солидариста в руководстве партии не было, за исключением Хомутова, который был введен в состав оргкомитета в тот момент, когда все программные документы были подготовлены к публикации, и, будучи законспирированным солидаристом, он пока еще не пытался «протащить» в программу НСПР тезисы НТС.