Пособник - [38]
Я трясу головой.
— Ну и ну, — говорю я, вздыхая и устремляя взор в потолок. — Мне это не по уму.
— Что? — спрашивает Эл, нахмурившись.
— Мне это не по уму. Сегодня был денек…
— Ну у тебя и видик, Камерон, — говорит мне Эл. Он кивает куда-то в сторону. — Смотри, там освободилась пара нормальных мест. Пойдем-ка туда.
— Хорошо. Давай закурим, а?
— Нет! Ты же бросаешь, ты что, забыл?
— Бросаю. Но сегодня был такой денек, Эл…
— Держи курс на те места, понял?
Я забываю свой плащ, но Эл о нем вспоминает. Мы садимся на краю одной из полукруглых ребристых скамеек, обитых зеленой кожей, кружки ставим на овальный стол.
— У меня что, и правда жуткий вид?
— У тебя вид обосранный.
— Сука ты невоспитанная.
— Я просто называю вещи своими именами.
— Мне сегодня досталось, — говорю я ему, накидывая на себя плащ. — Подвергся допросу с пристрастием.
— Небось, несладко пришлось.
— Спасибо, что составил компанию, Эл, — говорю я, с пьяной искренностью глядя ему в глаза и легонько тыкая кулаком в плечо.
— Прекрати! Больно! — Он потирает плечо. — Знаешь что, старайся об этом не думать.
— Эл, слушай-ка, не может быть, чтобы у тебя не было ни одной сигареты, а, Эл?
— А вот и нет.
— Ну и ладно. Но я действительно тебе очень благодарен, что ты составил мне компанию, правда. Ты мой единственный друг, все остальные — говно, предатели… кроме Энди. И… как бы там ни было, я рад, что могу сказать тебе всю эту лабуду.
— А заодно и всему бару, если не заткнешься.
— Ладно, но ты не поверишь, к чему они клонят. Я хочу сказать, ты не поверишь, что эти суки долбаные хотят мне пришить.
— Может быть, значок со словами «Он умеет молчать»?
Я отмахиваюсь от этого и наклоняюсь поближе к нему:
— Я серьезно! Они считают, что я убийца!
— Какой актер пропадает! — с глубоким вздохом отзывается Эл.
— Это правда!
— Нет… — спокойно говорит Эл. — Если бы это была правда, они бы тебя, Камерон, так просто не отпустили. Сидел бы ты сейчас в камере и смотрел на мир сквозь решетку, а не пытался напиться до чертиков.
— Но у меня нет алиби! — зло шепчу я. — Нет у меня этих долбаных алиби — хоть тресни! Какая-то блядь пытается меня подставить! Я не шучу, меня хотят подставить! Мне звонят и приглашают приехать в какое-нибудь уединенное место и ждать звонка в телефонной будке или обманом заставляют весь вечер сидеть дома, а сами тем временем мочат какого-нибудь хера! Я хочу сказать, что, похоже, так им и надо, этим ублюдкам — их давно пора на тот свет отправить… хотя вообще-то он не всех убил — некоторым просто нанес тяжкие телесные повреждения, бог его знает, что они имеют под этим в виду… но я-то здесь ни при чем! А эта долбаная полиция, хер бы ей в жопу, считает, что мне вполне хватало времени, чтобы добраться до аэропорта, слетать к херам собачьим на юг или куда-нибудь еще и там поубивать этих долбаных тори. Бог ты мой, они забрали мой новый компьютер! Мой лэптоп! Суки долбаные! А еще они просили меня сообщать им обо всех моих передвижениях! Ты в это можешь поверить? Я, видишь ли, должен докладывать в местную полицию, если вдруг соберусь куда-нибудь! Хер знает что! Я пытался позвонить кое-кому из моих знакомых полицейских, крупных шишек, и выяснить, что же все-таки происходит, но их никого не было на месте. Что-то мне это ни хера не нравится. — Я смотрю на часы. — Мне надо домой, Эл. Нужно спустить все мои запасы в сортир, или съесть их, или еще что-нибудь… — Я прикладываюсь к кружке, проливаю чуток себе на подбородок. — Это подстава, правда; какая-то сука звонит мне и называется…
— …мистером Арчером, — говорит Эл.
Я вылупился на него. Не могу поверить своим ушам.
— Откуда ты знаешь? — визжу я.
— Да потому что ты мне все это уже пятый раз рассказываешь.
— Черт. — Я задумываюсь. — Я что, сильно нажрался?
— Помалкивай и пей свое пиво.
— Хорошая мысль… Эл, слушай-ка, не может быть, чтобы у тебя не было ни одной сигареты, а, Эл?
Час спустя Эл заставил меня отдать ему пачку купленных мной сигарет, извлек из моего рта одну, которую я собирался закурить в баре, и потащил меня в «Бургер-кинг», где заставил съесть чизбургер и выпить большую порцию молока, и я, похоже, немного протрезвел, вот только равновесие у меня нарушено, я с трудом стою. Элу приходится мне помогать, и он настаивает, чтобы мы взяли такси, а садиться за руль сам отказывается и мне не дает, и я обвиняю его в том, что он просто боится попасться.
— Я тебе говорю, мне нужно в горы, — говорю я ему, когда мы вываливаемся из дверей на свежий воздух.
— Здравомыслие, — говорит Эл. — Мне это всегда помогало.
— Ага, — говорю я, настойчиво кивая и разглядывая небо.
Солнце уже заходит, и в воздухе становится прохладно. Мы идем на запад по Принцесс-стрит.
— Мне нужно в горы, к черту из этого города, — говорю я ему. — Сначала я припрячу всю дурь, что у меня в квартире, а потом и сам уберусь. Ищи-свищи. Я, пожалуй, скажу этим ребяткам в синем, куда именно я направляюсь, пусть убедятся, что никакой я, в жопу, не серийный убийца или насильник, а просто у меня поджилки трясутся со страху, и я тебе в этом признаюсь. Все, еду в Хайленд в Паром-Стром
