Пособие для ленивого студента - [70]

Впрочем, ничего удивительного. Айрен Дейгон — торговец, и торговец более чем преуспевающий. Полагаю, блефовать он умеет превосходно, иначе не добился бы успехов в такой области и не заработал бы более чем внушительное состояние с нуля.

— Мне слишком дороги мои конечности, — прямо сказал Дарек. — Не хочу ненароком сломать себе руку или ногу. — Подался вперед и вкрадчиво поинтересовался, глядя в глаза заметно побледневшему отцу: — Скажи, а для Бьянки ты что придумал? Ей тоже очередной нанятый тобою маг должен что-нибудь сломать?

— Так ты знаешь… — протянул Айрен, дернув кадыком, будто слова застряли у него поперек горла.

— Мы с Бьянкой все-таки побывали в доме Олдстонов, — холодно уведомил его Дарек. — Правда, все пошло не так, как ты планировал, папочка. И в итоге я узнал много нового о своем любящем отце.

— Значит, вот оно как, — медленно процедил Айрен.

На какой-то миг мне стало его даже жалко. Он будто мгновенно постарел лет на десять. Устало ссутулился, избегая смотреть в глаза сыну, лоб пробороздили глубокие морщины.

— Только не надо говорить, будто ты нанял этого горе-некроманта, чтобы защитить меня, — холодно предупредил его Дарек. — Мне вообще не нужны твои оправдания, папа. Ты прекрасно знаешь, насколько мне важна моя учеба. Но свои желания для тебя всегда были важнее.

Дарек, наверное, еще многое мог бы высказать своему отцу. Он то сжимал, то разжимал кулаки, яростно кривя губы. И я чувствовала, как опасно бурлит в нем негодование.

Но следующий поступок Айрена Дейгона поразил меня до глубины души.

Нет, он не стал оправдываться и просить прощения. Он просто развернулся и стремительным шагом покинул палату, не сказав ни слова на прощанье. И больше всего его торопливый уход напоминал самое настоящее бегство.

Дарек не стал его останавливать. Точнее, сначала он даже сделал шаг в сторону двери, как будто собирался выскочить за отцом и в коридоре завершить свою обвиняющую речь. Но почти сразу остановился.

Воцарилась тишина. Я смотрела в спину своему напарнику и не знала, что сказать ему в утешение.

— Демоны с тобой, — внезапно прошептал Дарек. Хмуро глянул на меня через плечо и проговорил с извиняющейся улыбкой: — Прости, Бьянка, что тебе пришлось присутствовать при этой сцене.

— Ничего страшного, — заверила его я.

— Семейка у меня, конечно, та еще, — продолжил Дарек, словно не услышав моих слов. Тяжело вздохнул и с тоской протянул: — Знаешь, прозвучит глупо, но иногда я даже завидую тебе.

Завидует? Мне? Это в чем же, хотелось бы знать?

— Да, ты выросла в сиротском приюте, — пояснил Дарек с кривой ухмылкой. — Но зато никому и ничего не должна, как должен я. Должен быть хорошим сыном, должен продолжить дело отца, должен обеспечить родителей внуками именно тогда, когда им приспичило понянчиться с младенцами.

— Но они любят тебя, — сделала я неловкую попытку немного умерить гнев Дарека.

— Они прежде всего любят себя в роли заботливых родителей, — возразил Дарек и покачал головой. — Нет, Бьянка. Это слишком жестоко — лишать собственного ребенка заветной мечты. Никакой заботой и никакой любовью невозможно это оправдать.

Я промолчала.

В этой ситуации каждый прав по-своему. Прав Дарек, желая заняться тем, о чем действительно мечтает. И правы его родители, которые до безумия боятся потерять единственного сына.

— Ладно, я пойду. — Дарек пожал плечами и неторопливо направился к двери. Уже у самого порога добавил, взявшись за ручку: — Проведу этот вечер за учебником. Авось что-нибудь и сумею завтра на зачете изобразить. Все-таки не хочется сдаваться без боя.

И, не дожидаясь моего ответа, вышел, беззвучно закрыв за собой дверь.

ГЛАВА 4

— Я хочу, чтобы меня выписали! — сурово заявила я пожилому седовласому мужчине, который менял повязку на моей руке.

— Зачем? — меланхолично поинтересовался тот, осторожно сматывая бинт.

— Потому что я совершенно здорова! — фыркнула я. — Прекрасно себя чувствую! И вообще, надоело мне уже тут лежать.

— Деточка, ты выжила лишь чудом, — напомнил мне целитель. Закончил освобождать от бинта мою руку и нахмурился, глядя на нее.

Я осторожно скосила глаза, готовая увидеть самое худшее. Но с нескрываемым облегчением перевела дыхание.

Надо же, рука как рука. А я уж боялась, что увижу какой-нибудь обглоданный кусок плоти. Ан нет, даже шрамов незаметно.

И я осторожно пошевелила пальцами. Восторженно вздохнула, когда это получилось у меня без особых проблем.

— Но я ведь выжила! — с апломбом напомнила я целителю. — И вообще, сколько мне тут еще лежать? Я боюсь отстать. Знаете, как тяжело потом будет наверстывать все в учебе?

— Представляю, — все с тем же равнодушием отозвался целитель. — Представьте себе, я ведь тоже окончил академию. И прекрасно помню все тяготы и сложности выпускного курса.

— Так как, вы меня выпишете? — радостно встрепенулась я.

Целитель недовольно покачал головой. Достал из кармана белоснежного накрахмаленного халата склянку, с трудом отвернул плотно притертую пробку.

Я невольно скривилась. По палате немедленно поплыл тяжелый запах тухлых яиц. Фу как воняет-то! Что это за дрянь?

— Подобное выводится подобным, — глубокомысленно изрек целитель, заметив мою гримасу. — У вас в крови еще циркулирует какое-то количество трупного яда. Рана затянулась, но через кожу тоже происходит всасывание целебных веществ. Поэтому я обработаю вам руку настоем желчи сороконожки могильной, выпаренной на огне и растертой с серой.