Посмотри на меня - [13]

Но многие жители городка начали борьбу против строительства гостиницы, утверждая, что с башней связана сказочная и романтическая история. Поползли слухи, что, если башню снесут, из города уйдет любовь. Это привлекло внимание желтой прессы, развлекательных программ, и застройщики вскоре поняли, что обнаруженная ими золотая жила оказалась еще богаче. Они решили восстановить башню, придав ей прежний славный вид, но гостиницу все же построить, поместив башню в ее внутренний дворик как исторический памятник, который не даст угаснуть любви в Городе сердец. Неожиданно по всей стране возник интерес к этому проекту, людям захотелось пожить в гостинице рядом с башней, освященной любовью.

Будь ее воля, Элизабет сама сровняла бы башню с землей. Она считала, что эту нелепую историю придумал кто-то из обитателей городка, чтобы сохранить башню. Такая легенда годилась разве что для туристов и мечтателей. Зато оформление интерьера гостиницы очень ее заинтересовало. Заведение будет небольшим, однако сможет дать работу местным жителям. Кроме того, это всего в нескольких минутах от ее дома, так что ей не пришлось бы беспокоиться о том, что Люк надолго остается один.

Раньше Элизабет постоянно находилась в разъездах. Она никогда не проводила в Бале-на-Гриде больше двух-трех недель подряд и радовалась возможности путешествовать и работать в других странах. Ее последний большой проект был в Нью-Йорке, однако с рождением Люка всему этому пришел конец. Оставшись с младенцем на руках, Элизабет не могла разъезжать по другим городам, не говоря уж о странах. Это был очень сложный период: она пыталась основать свою фирму в Бале-на-Гриде и привыкала к мысли, что ей опять придется воспитывать ребенка. Ей ничего не оставалось, кроме как нанять Эдит, ведь отец не стал бы ей помогать, а Сирше, разумеется, не было до Люка никакого дела. Теперь, когда он стал старше и пошел в школу, Элизабет обнаружила, что поиски заказов в окрестностях Бале-на-Гриде дают все меньше и меньше результатов. Строительный бум наверняка со временем кончится, и она постоянно волновалась, не придет ли вместе с этим конец и ее бизнесу.

Ей нельзя было уходить с переговоров в пятницу. Никто в офисе не мог продемонстрировать ее компетентность в области дизайна лучше, чем она сама. Ее сотрудницами были Бекка, отвечавшая на звонки, и Поппи. Бекка, скромная и безумно застенчивая семнадцатилетняя девушка, начала работать у Элизабет стажеркой, еще учась в школе, а потом решила больше к учебе не возвращаться. Она усердно трудилась, вела себя тихо и не болтала в офисе, что очень нравилось Элизабет, и она взяла ее на работу вскоре после того, как Сирша, работавшая неполный рабочий день, подвела ее. И не просто подвела. Пришлось срочно нанимать нового человека. Чтобы справиться с хаосом. Опять. То, что она держала Сиршу при себе в течение дня, пытаясь помочь ей встать на ноги, привело лишь к тому, что Сирша взбунтовалась и еще больше отдалилась от нее.

Двадцатипятилетняя Поппи недавно окончила художественное училище, она была полна потрясающих и нереализуемых творческих планов и готова раскрасить мир в еще не придуманный ею самой цвет. В офисе работали только они втроем, но Элизабет часто прибегала к услугам шестидесятивосьмилетней миссис Брэкен, настоящей волшебницы по части шитья, державшей в городе обивочную мастерскую. Неимоверно сварливая, она настаивала на том, чтобы ее называли миссис Брэкен, а не Гвен, – в знак почтения к ее обожаемому, увы, покойному мистеру Брэкену, у которого, как полагала Элизабет, никогда не было имени. И наконец, у нее еще работал пятидесятидвухлетний Гарри, мастер на все руки, для которого не существовало ничего невозможного: он с одинаковым успехом развешивал картины и прокладывал проводку. Но при этом был не в состоянии понять, как незамужняя женщина может иметь собственное дело, не говоря уже о том, что она воспитывает чужого ребенка. В зависимости от бюджета проекта Элизабет могла предложить своим клиентам самые разные услуги – от инструктирования маляров и декораторов до выполнения всей работы самостоятельно, но обычно ей нравилось принимать во всем активное участие. Она любила наблюдать за тем, как все преображается, ведь это было частью ее натуры – желание исправить все самой.

В том, что Сирша в то утро появилась в доме Элизабет, не было ничего необычного. Она часто приезжала пьяная, осыпала сестру оскорблениями, пыталась забрать все, до чего могла дотянуться и что можно было продать. Элизабет даже не знала, только ли алкоголь у нее теперь в ходу. Много времени прошло с тех пор, когда они с сестрой последний раз разговаривали по-человечески. Когда Сирше исполнилось четырнадцать, у нее в голове как будто щелкнул какой-то выключатель, и она ушла от них в другой мир. Элизабет пыталась ей помочь, отправляла на консультации к врачам, в реабилитационные центры, давала ей деньги, находила работу, сама нанимала ее, позволила переехать к ней, снимала для нее квартиры. Элизабет пробовала быть ей другом, пробовала быть врагом, смеялась вместе с ней и кричала на ее, но ничего не помогало. Сирша была для нее потеряна, потеряна в мире, где никто другой не имел значения.