Послушай-ка, слон... - [15]

— Я вижу, ты мёрзнешь, — заметил Пиня во время одного из таких визитов, заботливо поглаживая Доминика по озябшей фарфоровой коже.

Вместо ответа Доминик защёлкал своими великолепными бивнями.

— А почему мёрзнешь? — продолжал Пиня. — Потому что совсем не двигаешься. Если б ты двигался, ты бы не мёрз. Послушай-ка, слон, попробуй двигаться.

Сказав так, Пиня поцеловал Доминика в хобот и помчался домой спать.

Оставшись один, Доминик задумался.

«Двигаться! Легко сказать! Вот если б у меня был учитель, который бы мне всё растолковал, помог бы мне сделать первые шаги...»

С тех пор как Доминик очутился в саду, он частенько думал об этом. Все кругом двигались. Люди, собаки, кошки, автомобили, трамваи за забором, пчёлы, мухи, занавески в окнах, даже деревья шевелили своими вытянутыми к небу руками — и только он, Доминик, торчал на месте без движения. Даже воробьи стали над ним издеваться.

— Чирик-чирик-чирик! — чирикали они. — Шевелись, шевелись! Чирик-чирик-чирик! Смотри, пожалуйста, в оба, какая особа — трудно пошевелиться... Чирик-чирик!

Обидного в этом было мало, но удовольствия тоже не доставляло. И Доминик задумался, как ему быть. Надо найти учителя, который даст полезный совет, поможет в самом начале. Да, именно учителя ему недоставало! Но как найти учителя, если ты стоишь и не двигаешься?

Учитель, к счастью, нашёлся сам.

Однажды, когда раздумье стало особенно мрачным, Доминик услышал откуда-то снизу, с самой земли, тихий голосок:

— Ты что, памятник?

— Нет, — ответил Доминик, — я не памятник.

— А выглядишь совсем как памятник, — заметил голосок.

— Может, и выгляжу, но я не памятник.

— Знаешь, почему ты похож на памятник?

— Ну?

— Потому что стоишь и не шевелишься.

— Значит, все, кто не шевелится, и есть памятники?

— Не обязательно...

— А это хорошо — быть памятником? — спросил, не на шутку заинтересовавшись, Доминик.

— Точно я тебе сказать не могу, но думаю, что не очень.

— Почему?

— Потому что надо всё время торчать на одном месте.

— В этом нет ещё ничего плохого.

— Для кого как. Я бы с ума сошёл!

— Ты не любишь торчать на одном месте?

— Ненавижу!

— И не хотел бы стать памятником?

— Ни за что на свете! Памятник, например, не может убежать...

— Убежать... от кого?

— От дождя или от снега.

— Это правда, — согласился Доминик. — Но зато памятнику никогда не бывает больно.

— Подумаешь! Пусть лучше мне будет больно, зато я двигаюсь.

— Ты любишь двигаться?

— Обожаю. Целый день я в движении.

— А кто ты такой?

— Муравей. В нашем муравейнике меня зовут Фумтя.

— А я Доминик, фарфоровый слон.

— Очень приятно.

— Мне тоже очень приятно, только я тебя не вижу. Где ты?

— Здесь!

— Где?

— Возле твоей правой передней ноги.

— Я, к сожалению, не умею двигать ни головой, ни шеей, и мне тебя не видно.

— Погоди, сейчас подползу поближе.

И Фумтя принялся усердно взбираться по ноге Доминика, всё выше и выше. Через сорок пять минут он добрался до глаза.

— Теперь видишь? — спросил Фумтя.

— Вижу, — ответил Доминик. — Какой же ты маленький!

— Зато ты огромный! Ни разу мне ещё не пришлось карабкаться по такой большой ноге.

— Устал?

— Немножко.

— Отдохни, потом я тебе кое-что скажу.

— Давай лучше сразу!

— Мне стыдно об этом говорить...

— Вот ерунда! Говори, и дело с концом!

— Знаешь, у меня к тебе большая просьба...

— Пожалуйста...

— Я очень хочу, чтоб ты стал моим учителем.

— Чему же я тебя буду учить?

— Тому, что умеешь сам.

— А именно?

— Фумтя, дорогой друг, научи меня двигаться! Мне очень хочется ходить, поворачивать голову, махать хоботом, перебирать ногами. Чтоб эти дурни воробьи никогда больше не чирикали: «Шевелись, шевелись!» Чтоб они меня не дразнили: «Смотри в оба, какая особа — трудно пошевелиться». Чтоб самая последняя ветка на дереве не задирала носа, потому что она умеет двигаться, а я нет.

— Я с удовольствием тебе помогу, Доминик, — сказал Фумтя. — Не знаю только, смогу ли. Ни разу в жизни я никого не учил.

— Сможешь, конечно, сможешь!

— Но ведь я такой маленький.

— Не беда!

— А ты такой большой, ты, наверно, в сто тысяч раз больше меня.

— Это не имеет значения.

— Тебе только так кажется. Пока ты неподвижно стоишь на месте, всё в порядке. Но стоит тебе шевельнуться...

— Ну и что тогда?

— Ты будешь опасен.

— Даю тебе слово, я не буду опасен.

— А я тебе говорю, будешь опасен.

— Для кого?

— Хотя бы для меня. Или для моих братьев.

— Что ты говоришь, Фумтя! Да я ни за что на свете не трону ни тебя, ни твоих братьев.

— Я знаю, у тебя доброе сердце. Но ты можешь сделать это помимо воли. Что, если ты вдруг наступишь...

— Я буду внимательно смотреть, честное слово!

— Это не так просто...

Сидя всё на том же месте, Фумтя задумался...

— Ладно, — сказал он наконец, — я буду тебя учить. Не знаю ещё, что из этого выйдет, но попробуем.

— Прекрасно! — воскликнул вне себя от радости Доминик.

— Но во время урока я буду сидеть у тебя на голове.

— Сиди где хочешь! Ну что, начнём?

— Я вижу, ты примерный ученик. Начнём!

— Скажи мне, Фумтя, что нужно сделать, чтоб сдвинуться с места?

— Для этого нужно шевелить ногами.

— Сколькими ногами надо шевелить сразу?

— У кого сколько ног. Тебе, например, придётся шевелить четырьмя.

— Одновременно?

— К сожалению, да.