Послушание змеи - [9]

Он передвигался быстро и уверенно, мне стоило больших трудов сохранить темп. Его широкий темный плащ развевался позади. Он приблизился к рыночной площади, плавно обошел лотки, повернул за угол и… попросту исчез. Я в нерешительности топтался на месте, проклиная самого себя, прошел чуть дальше в лавочный переулок и сдался. Вокруг кишели люди, было невозможно снова его отыскать.

Я мог бы окликнуть его, если бы он возвращался, но тогда окончил бы жизнь на дне Гавани и потерпел неудачу. Я промерз насквозь, был голоден и жалок. Почему они послали с таким заданием именно меня, они же знали, что я был самым неподходящим из всех мыслимых кандидатов?

Развернувшись, я пошел медленно назад, кошелек по-прежнему стиснут в руке, ведь я не забыл предупреждений. Толстая дама с двумя лакеями повернула за угол, это было странное зрелище в этом более чем бедном квартале. Она была разодета как пава, а лицо с изящным макияжем несло на себе столь свойственное аристократам выражение напыщенности в сочетании с еще большей глупостью. Она гордо прошествовала к одному лотку со свертками ткани, в то время как ее слуги с явным неудовольствием топали позади. Я просто встал и уставился на них, так сильно удивил меня это непредвиденный спектакль.

В тот момент, когда аристократка склонилась над тканью и спрашивала о чем-то продавца голосом, способного без труда разбудить и мертвого, я увидел преследуемого мной мужчину, стоящего прямо возле нее и также изучающе рассматривающего ткань.

Без дальнейших раздумий я использовал этот случай, подбежал к нему, дотронулся до плеча и спросил:

— Извините, господин, могу я задать Вам вопрос?

Далее дело не пошло, ведь все случилось невероятно быстро.

Благородная дама принялась так громко орать, что я испугался, как бы тут же не оглохнуть, и схватилась за ее увенчанную двойным подбородком шею, где еще совсем недавно висела очень красивая и очень дорогая цепочка. Она находилась теперь в руке мужчины, которого я коснулся, и его искусное, невидимое движение стало из-за этого ощутимым для дамы. Он обернулся ко мне с неописуемым бешенством — один глаз был серым, другой мерцал странным светло-зеленым цветом. Затем огляделся, проворно оттолкнул вопящую бабу и ее обоих слуг и быстрыми шагами скрылся в толпе с натянутым на голову капюшоном.

Со всех сторон примчались стражники и окружили лоток. Они не сразу поняли, что собственно стряслось, ведь вопли женщины было нелегко понять, они перекрывали объяснения стоящих кругом людей, но потом они поспешно ринулись на поиски.

Я, потрясенный до глубины души, остался стоять. Вор. Парень был вором, я только что повесил ему на хвост городскую стражу и теперь-то уж точно никогда не увижу.

Как теперь вернусь я к моим братьям? Никогда мне уже не смыть позор этого промаха.

Размышляя, с поникшей головой и шаркающими ногами, я вернулся к тому месту, где ожидал его. Когда я пересекал узкий и мрачный проулок, ведущий к площади перед его домом, появилось нехорошее чувство, словно сзади кто-то был. Я хотел обернуться, но было слишком поздно. Нечто очень острое и холодное очень убедительно легло поперек моего горла, сильная рука схватила меня сзади, чтобы утянуть в темноту. Я не издал ни звука и покорно позволил оттащить себя в маленькую темную боковую улицу.

Здесь не было ни души. Я попрощался с жизнью.

— Чего тебе от меня надо? Кто тебя послал? — прошипел голос над моим ухом и беспощадная сталь сильнее надавила на шею.

Я прокаркал что-то невразумительное и его хватка немного ослабла.

— У меня для Вас письмо. Это важно, правда. — проговорил я сдавленно.

— От кого?

— От Первосвященника моего Ордена, Мастера Маркуса.

Вор слегка присвистнул сквозь зубы.

— Ты хаммерит? Ребята, должно быть, совсем в отчаянии.

— Я всего лишь неофит, господин.

— И каким же важным должно быть письмо, если они доверяют его кому-то вроде тебя? Любой ребенок может его у тебя отнять.

— Они не могли послать никого из воинов, господин, ведь это слишком бросалось бы в глаза.

— Слишком бросалось бы в глаза кому?

— Этого я не знаю, господин. Пожалуйста, господин, мне не хватает воздуха…

Он отпустил меня и я осторожно обернулся к нему. К моему неудовольствию он не спрятал нож, а поигрывал им, в то время как от его внимательного взгляда не ускользало ни единое мое движение. Было ясно, что он сумеет намного быстрее заколоть меня, прежде чем удастся убежать. Так что надо было вовсю сотрудничать.

Его зеленый глаз своеобразно мерцал и двигался время от времени намного быстрее его серого глаза, если присматриваться повнимательнее. Я спрашивал себя, что могло бы быть причиной для такой странности. Длинный рубец пролегал по этой стороне лица через лоб и щеку. Он был примерно десятью годами старше меня, лицо его было узким и серьезным. Волосы были темными и короткими, фигура атлетического сложения, не то чтобы сильно мускулистая, но крепкая и гибкая. Он был на голову выше меня.

Взгляд его глаз нес в себе скрытый скептицизм и сдержанность, как это было у одной полудикой гибкой кошки с нашего двора. Она выходила сухой из воды во время бесчисленных угрожающих ее жизни ситуаций и ее глаза все время со странным пониманием глядели на меня. Отец неоднократно пытался свести счеты с животным, ведь она воровала с большой изобретательностью, самоконтролем и элегантностью наши запасы мяса, но она оказывалась всегда хитрее и проворнее чем он.