Послушание змеи - [62]

Я тихонько сидел, кутаясь в плащ, чтоб не мерзнуть, и прислушивался к шагам стражей за дверью, а падающий сквозь маленькое оконце свет между тем становился все слабее и слабее. Гарретт раскрыл добытую книгу и погрузился в ее изучение. Как и многие другие рукописи, она была написана на неведомом мне старом языке. Рисуя кончиком ступни круги на пыльном полу, я думал о Дане. Так удалось промечтать довольно долгое время.

Внезапно дверь мавзолея распахнулась от мощного удара и я, окаменев, увидел перед собой физиономию Крысюка. Стоя в дверном проеме, он смотрел на меня ничего не выражающим взглядом. Парализованный страхом, я ожидал немедленного нападения, ждал что вскочивший на ноги Гарретт начнет защищаться и разгорится настоящий бой, но с ужасом обнаружил, что нахожусь в мавзолее совсем один. Вокруг царила мертвая тишина, как будто на всем белом свете остались лишь мы с Крысюком. Суматошно попытавшись вытащить кинжал, я вдруг осознал, что стоящий напротив мужчина не может быть живым: бледный как полотно, мутные глаза смотрели куда-то сквозь меня, а одежда кровавыми клочьями свисала вокруг ужасной раны на груди.

Я так и замер, не в силах пошевелиться. Крысорожий внимательно поглядел на меня и затем произнес бесцветным голосом:

— Я — Воин. С Камнем ничего не должно случиться.

Развернувшись, он ушел и дверь мавзолея со скрипом захлопнулась.

Я дернулся и подскочил на месте. Гарретт, по-прежнему сидевший рядом и читавший, вопросительно посмотрел на меня. Снаружи уже совсем смерклось, а я этого и не заметил. Понадобилось несколько секунд, чтобы осознать, что это был всего лишь сон. Однако обычное в этом случае облегчение, когда человек просыпается от жуткого кошмара и осознает, что все это не на самом деле, почему-то не приходило. Слишком реальной казалась эта сцена и слишком похожей на видение о смерти Гунтера.

Было ясно, что об этом сне нужно как можно скорее рассказать Гарретту, но я чувствовал себя таким взбудораженным, что не находил для этого сил. Он ничего не спросил, поднялся и чуточку приоткрыл дверь, чтобы выглянуть наружу. Проникающий сквозь окно и эту щель свет возвещал о скором приходе вечера. Грезя о теплой лежанке у горящего камина, я только сейчас ощутил, насколько проголодался и устал. Желудок утвердительно заурчал и мой спутник метнул на меня полувеселый-полунервозный взгляд. Действительно, что за ирония — преодолеть все опасности Катакомб и быть обнаруженными стражей монастыря из-за громкого бурчания в животе! А вообще-то не совсем ясно, как Гарретт планировал улизнуть отсюда. Пока мы находились здесь, через одинаковый промежутки времени один из стражей проходил мимо мавзолея, а в отдалении уже звучали шаги идущего следом. Кроме того, в свой прошлый визит сюда я заметил одну нехорошую привычку массивных входных ворот — они были постоянно крепко заперты. Вор снова закрыл дверь.

Колокол зазвонил, возвещая о вечерней молитве. Это означало, что большая часть братьев сейчас соберется в церкви. Мы слышали, как они прошли мимо. Затем опять стало тихо, лишь стражи без устали вышагивали снаружи.

Теперь свет дня быстро угасал и мы дождались полной темноты. Лишь когда перед дверью заметались трепещущие тени (это братья начали зажигать факелы), Гарретт открыл ее и мы украдкой стали пробираться между надгробий, стараясь оставлять как можно меньше следов на снегу, в котором был протоптан маршрут стражей. Присев, мы наблюдали, как братья делают круг, особенно зорко осматриваясь возле Библиотеки. Внутри башни полыхал беспокойный огонь, заставляя светиться большое круглое окно над входом. Из церкви доносились приглушенные слова общей молитвы. Мне было известно, что вечерняя служба не длится очень долго. Осторожно выглянув из-за надгробного камня, служившего нам укрытием, я увидел то, что ожидал: ворота были захлопнуты, тяжелые засовы намертво задвинуты и маленькая калитка тоже заперта. Оставалось либо лезть через стены (что казалось малопривлекательным и не сулило особого успеха), либо незаметно открыть калитку. Но как?

К этому моменту Гарретт уже рассчитал время прохождения стражей и легонько коснулся моего плеча.

— Спрячься возле ворот. Когда стража покинет свой пост, отодвинь запор и выбирайся. Прежде чем выйти, — он сунул мне в руку одну из газовых бомб — швырни ее наружу. Там должен стоять хотя бы еще один охранник. А потом мчись так быстро, как только сможешь.

Он опустил капюшон мне на лицо.

— А как же Вы?

— Не имеет значения, главное — выберись наружу. Жди меня в переулке перед воротами, понял?

Я с неохотой кивнул — не хотелось бросать его одного. Гарретт всучил мне огромную летопись, не замечая моего протестующего взгляда, и почти беззвучно скрылся среди могил.

До ворот монастыря было еще довольно далеко, а подобраться к ним незамеченным казалось почти невыполнимой задачей. На кладбище я хотя бы имел укрытие, но на открытом пространстве, приходилось вести себя крайне осторожно. Легко можно было себе представить, с какой силой может ударить боевым молотом дюжий хаммерит, обходивший могилы по кругу. Я дождался, пока силач пройдет мимо и на несколько секунд повернется ко мне спиной, а затем проскочил между надгробиями, стараясь наступать в уже оставленные следы и укрылся за самыми крайними камнями от стражей, патрулировавших пространство между воротами и церковью.