Последняя тайна рейха. Выстрел в фюрербункере. Дело об исчезновении Гитлера - [3]

Черчилль пишет в своих воспоминаниях, что неудача покушения на Гитлера 20 июня 1944 года обрадовала его: «в воздухе уже пахло победой», и премьер-министр считал: Британия больше выиграет от безоговорочной капитуляции Германии, чем от заключения мира на определенных условиях. «Я думаю, — замечает он, — что и Сталин был этому (неудаче покушения. — Л. А.) рад».

По всей вероятности, Черчилль не ошибся. Как читатель вскоре убедится, И. В. Сталин и после войны заботился о «сохранении жизни» фюрера.

Глава 3. Май 1945 года. Сталин: Гитлер жив

Ситуация в первых числах мая была неопределенной: во Фленсбурге, на границе с Данией, функционировало новое германское правительство относительно «нейтрального» состава во главе с гросс-адмиралом Дёницем. Фленсбург в те дни представлял собой «островок безопасности» для нацистов: над правительственными зданиями развевались флаги со свастикой. Новый рейхспрезидент Дёниц объявил о разъединении нацистской партии и германского государства, но это был единственный и притом чисто формальный шаг, направленный на отказ от фашистской идеологии.

Что касается действительной программы «фленсбургского правительства», то она выражена в проекте речи рейхспрезидента, которую он намеревался произнести на заседании кабинета министров: «Ясно, что мы должны идти вместе с западными державами и сотрудничать с ними в оккупированных западных областях, ибо только путем сотрудничества с ними мы можем потом надеяться, что отнимем наши земли у русских…».

По поручению Дёница фельдмаршал Кейтель и генералполковник Йодль, возглавлявшие германские вооруженные силы в этот период, вступили в переговоры с главнокомандующим соединенными силами США, Англии и Франции генералом Эйзенхауэром и главнокомандующим английским экспедиционным корпусом генералом Монтгомери. Эти контакты принесли реальные плоды: 2 мая англичане приняли капитуляцию группы армий «Висла» и без боя овладели Данией, Голландией, Норвегией и Померанией. Американцы, не встречая сопротивления, овладели в эти дни Баварией, частью Австрии и Чехословакии. После капитуляции группы армий «Висла» Черчилль с удовлетворением записал в дневнике: «Кажется, нам и здесь удалось преградить Советам путь в Европу».

Полномочия правительства Дёница вступили в силу лишь вечером 30 апреля. Однако уже с середины апреля Гиммлер, самовольно присвоив себе полномочия главы государства, вступил в секретные переговоры с английским правительством через посредничество графа Бернадотта (представителя Красного Креста в Швеции и племянника шведского короля). Речь шла о капитуляции только на западном фронте, о заключении сепаратного перемирия на два месяца — за этот срок Гиммлер намеревался, собрав СС и вермахт в единый кулак, отбросить Красную Армию к границам Германии, после чего якобы последует полная капитуляция перед западными державами…

27 апреля правительство Его Величества объявило во всеуслышание, что оно отказывается вести переговоры с Гиммлером. Рейхсфюрер СС представлял собой слишком одиозную фигуру. Тем не менее, во время переговоров в штабе 8-й гвардейской армии в ночь с 1 на 2 мая генерал Кребс пытался шантажировать генерала Чуйкова и маршала Соколовского тем, что, мол, переговоры Гиммлера с англичанами «далеко зашли», поэтому советской стороне следует всемерно поддержать «легитимное» (назначенное Гитлером в «политическом завещании») правительство рейхспрезидента Дёница и рейхсканцлера Геббельса, которое он, Кребс, представляет. Все шло к тому, что западные державы признают фленсбургское правительство де-факто и вступят с ним в сепаратные переговоры о капитуляции (что и произошло), а впоследствии попытаются превратить его во временную гражданскую администрацию оккупационных зон.

В этих условиях «живой» Гитлер был препятствием для признания полномочий Дёница, Геббельса и всех фленсбургских министров как в юридическом смысле (завещание фюрера вступало в силу только в случае его смерти), так и в моральнополитическом аспекте, поскольку все деятели нового немецкого правительства были связанны с ним на протяжении многих лет неразрывными узами. У Гитлера были все основания написать в «политическом завещании», что «…мой дух пребудет среди них (членов нового правительства. — Л. А.) и останется с ними».

Таким образом, у Сталина были причины отрицать факт гибели Гитлера. Однако можно утверждать, что при этом Верховный Главнокомандующий исходил не только из политической конъюнктуры, но и из личного убеждения.

В те дни в своем кремлевском кабинете Сталин обратился к генералу армии Антонову (начальнику генерального штаба) и генерал-полковнику Штеменко (его предшественнику на этом посту и начальнику оперативного управления Генштаба) со словами: «Верить сообщениям о смерти Гитлера не следует». К тому времени Верховный был уже подробно проинформирован о находке в саду имперской канцелярии. Антонов и Штеменко являлись ближайшими сотрудниками Сталина, на протяжении многих лет они пользовались его доверием, им были известны самые важные секретные сведения, от которых зависела судьба державы. Трудно предположить, что Верховный был с ними неискренним. Очевидно, Сталин действительно считал недостаточно достоверными сообщения об обнаружении останков Гитлера.