Последняя тайна рейха. Выстрел в фюрербункере. Дело об исчезновении Гитлера - [24]
В том, что телеграмма в Оберзальцберг Герингу от 23.04.45 г., согласно которой он лишался «права наследования», была написана чуть ли не под диктовку Бормана и Геббельса, сходятся практически все историки, которые исследовали события этого периода. Вслед за телеграммой — по собственной инициативе, не поставив в известность фюрера, но от его имени — Борман посылает приказ арестовать Геринга, давнего своего соперника в борьбе за власть. Устранение Геринга и компрометация верховного главнокомандования были частью плана, в соответствии с которым после смерти Гитлера власть переходила в руки триумвирата Геббельс — Борман — Дёниц. Не имевшему ни политического опыта, ни связей в государственном аппарате Дёницу в этом случае предназначалась жалкая роль марионетки. Геринг же был «четвертым лишним» — он пользовался популярностью в войсках и среди населения, располагал связями в Англии, Швеции, США и мог претендовать на многое.
Заключительный аккорд: Борман — на этот раз от собственного имени — посылает приказ командиру отряда эсэсовцев, которые взяли под стражу рейхсмаршала: в случае падения Берлина «предатели… должны быть уничтожены». Гитлер был еще жив, но второе лицо в государстве приговорено к смерти без его ведома… На этом примере ясно видно, как манипулировали Гитлером, как принимали решения у него за спиной.
С Гиммлером дело обстояло проще: в ночь с 27 на 28 апреля радиостанция Би-Би-Си, вещавшая на Германию, сообщила, что правительство Его Величества отвергает предложения о частичной капитуляции и сепаратном мире, исходившие от рейхсфюрера СС Гиммлера, и отказывается вести с ним переговоры.[28] Гиммлер не имел никаких полномочий на проведение переговоров от своего имени в качестве главы рейха, и сообщение Би-Би-Си вызвало в фюрербункере эффект разорвавшейся бомбы. На этот раз сам Гитлер отдал вновь назначенному командующему ВВС генерал-фельдмаршалу фон Грейму приказ арестовать всемогущего рейхсфюрера СС и расстрелять его.
…Дело кончилось тем, что при личной встрече в резиденции Дёница воФленсбурге гражданская жена фельдмаршала фон Грейма Ганна Рейч выразила Гиммлеру свое возмущение. Как вспоминает Ганна Рейч, Гиммлер во время этого бурного объяснения «имел вид почти игривый». Так выполнялись приказы Гитлера! Сам он слезливо жаловался секретарше на то, что его распоряжения никто не желает исполнять…
29 апреля, в ответ на просьбу коменданта Берлина генералмайора Вейдлинга разрешить гарнизону оставшимися силами попытаться прорвать блокаду и уйти на Запад, Гитлер ответил: «Я могу приказать что угодно, но ни один мой приказ больше не выполняется…»
Еще пример: 19 марта Гитлер подписал приказ о проведении «тактики выжженной земли» при отступлении на территории Германии. Когда речь шла о разрушении предприятий, уничтожении запасов сырья и выведении из строя системы инфраструктуры на советской или польской земле — ни у кого из руководителей рейха это не вызывало возражений. Но теперь речь шла об интересах германских монополий — это их предприятия должны были быть взорваны, а готовая продукция и сырье — сожжены.
Интересы монополий в правительстве выражал министр вооружений Шпеер. Он дважды обращался к фюреру с меморандумом и письмом, — требуя отменить «приказ о самоубийстве германской промышленности». Гитлер не реагировал. Шпеер вспоминает, что в тот период ему пришла в голову идея пустить в систему вентиляции фюрербункера отравляющий газ, чтобы раз и навсегда решить проблему. Архитектор по образованию, Шпеер сам проектировал и рейхсканцелярию, и бомбоубежище под ней и хорошо знал систему вентиляции в фюрербункере. Однако рейхсминистр поступил проще — он обратился к исполнителям приказа — генерал-полковнику Йодлю и фельдмаршалу Кейтелю. Оба они во время войны и в довоенный период рабски исполняли все директивы и устные распоряжения бывшего ефрейтора. Кейтеля коллеги за угодливость прозвали «Лакейтель». Но в данном случае он и Йодль за спиной своего верховного главнокомандующего разослали шесть распоряжений, отменяющих его директиву.
Несколькими неделями раньше это было бы немыслимо. Вермахт и германский государственный аппарат славились нерассуждающей исполнительностью.
Вывод: в рассматриваемый период Гитлер был явно недееспособен. За него принимали решения другие. Его невнятное бормотание можно было истолковать как угодно, а подпись его на документах подделывал специально приставленный для этого чиновник (см. гл. 17). Шпеер в своих воспоминаниях пишет о том, какое беспокойство это вызывало у него и у гросс-адмирала Дёница, — неясно было, кто управлял империей. А раз так, то это мог быть и не Гитлер. Любопытный штрих, подтверждающий сказанное: фельдмаршал Кейтель в своих воспоминаниях (написанных в камере Нюрнбергской тюрьмы) упоминает о своей беседе с гросс-адмиралом Дёницем в Плоене (городке на севере Германии, где размещалась ставка Дёница до переезда во Фленсбург) 1 мая 1945 года. Дёниц только что получил две радиограммы из Берлина — одну от Геббельса, в которой гросс-адмирала ставили в известность о «политическом завещании» фюрера и назначенном фюрером составе нового правительства во главе с ним, Дёницем; вторую — от Бормана о том, что фюрер умер и «политическое завещание» вступает в силу.
