Последняя тайна осени - [8]

Софья наболтала себе растворимого кофе и присела напротив Гирина, всем своим видом давая понять, что гостям она не только кофе, но даже воды с хлоркой из-под крана не предложит.

Пока Иван заполнял форму, фиксируя паспортные данные собеседницы, Васин лихорадочно соображал, на каком языке говорить с девушкой. Изображать джентльмена бессмысленно – этим можно растопить сердце разве что пожилой уездной библиотекарше, но не этой юной избалованной стервочке. К сожалению, не удалось рассмотреть интерьер ее комнаты и составить психологический портрет хозяйки по обстановке – картинам на стене, книгам в шкафу или по отсутствию оных.

Кухня же выглядела обычно. Васин решил, что и беседа должна быть обычной – холодной и официальной.

– В каких отношениях вы состояли с покойным Эдуардом Малютиным? – спросил он.

– В тесных, – ухмыльнулась Софья.

– А если подробнее?

– Вам все позы обрисовать?

Васин вздохнул.

Иван поднял на него умоляющие глаза, не понимая, как отобразить этот игривый разговорчик в официальном протоколе.

– Пиши – состояние гражданского брака, – сказал Васин и искоса взглянул на Софью. Та невозмутимо хлебала свой кофе.

– Что вам известно о роде занятий Малютина?

– Деньги он делал, больше ничего.

– А как он их делал?

– Вам не понять. Вы на твердом окладе.

– Отвечайте, пожалуйста, на вопрос. Вам известен профиль предприятия, которое возглавлял Малютин?

– Да торговал он, Господи! Как будто сами не знаете...

– Он посвящал вас в подробности своей работы?

– Все подробности он приносил в кошельке. Остальное мне не интересно.

– У него были какие-то проблемы или конфликты, связанные с работой?

– Были.

– Какие? – мягко, но настойчиво спросил Васин.

– Дебет с кредитом не сходился! Вы что, издеваетесь?! Откуда я знаю, какие у него проблемы?

– У Малютина были враги? – продолжал Васин, не обращая внимания на эмоции девушки.

– Наверно, были, – ответила Софья уже спокойнее. – Он не рассказывал, и я их не знаю. И кто его убил, тоже не знаю.

– С чего вы решили, что он убит?

– А с чего бы вы тогда ко мне пришли?

– Вы сами-то где были в тот вечер? – спросил Васин. – Вообще, расскажите про тот день.

Софья ответила ему таким жарким и ненавидящим взглядом, что, казалось, от ее глаз можно прикуривать. Несколько секунд она шевелила губами, видимо, сочиняя какой-то замысловатый ответ. Но потом остыла и буркнула:

– Не ваше дело.

– Отказываетесь отвечать?

– Просто лень вспоминать.

– Интересно... Такие дни обычно не забываются. И все-таки придется вспомнить.

Софья демонстративно отвернулась к окну. Она явно не собиралась ничего вспоминать. Васин решил пока не трогать эту тему, у него остался один мало-мальски важный вопрос. Он выудил из папки фоторобот «цыгана». Вернее, композиционный портрет, составленный на компьютере и доведенный до кондиции художником в присутствии свидетелей. Фотороботом его называли по старинке.

– Вы когда-нибудь видели этого человека?

Софья повернулась и вдруг будто прилипла взглядом к портрету. Заметив это, Васин и Гирин, что называется, «сделали стойку». Но тревога оказалась ложной.

– Страшный какой, – медленно проговорила Софья. – Глаза страшные. Нет, не знаю...

Васин усмехнулся и спрятал портрет в папку. Глаза «цыгана» испугали не только Софью, но и всех, кто видел изображение. Жильцы дома на Вологодской расходились во мнениях относительно формы носа, ушей и подбородка «цыгана», но что касается глаз – все были единодушны. Глаза были его. Твердые, как кристалл, и в то же время насмешливые, умные – и одновременно сумасшедшие. Нечеловеческие глаза.

Васин кивнул Ивану, и тот начал собирать бумаги. Уже в прихожей, прощаясь с хозяйкой, Гирин вдруг подал реплику.

– Хорошая квартирка, – заметил он, посмотрев по сторонам. – Наверно, жалко будет съезжать.

– Кому жалко? – не поняла Софья.

– Вам, барышня. Платить-то за нее теперь некому, а?

– Платить? Да желающих сколько угодно! Вы, чем меня жалеть, лучше о себе побеспокойтесь.

– А мы вас и не жалеем, – беспечно ответил Иван. – Вы ведь, по-моему, особенно и не убиваетесь из-за смерти вашего друга?

Софья с негодованием сжала кулаки, отступила и вдруг заорала:

– Не твое дело!!! Иди отсюда, раз собрался, понял?!

Крик был отвратительным. Юные дамы, подруги миллионеров так не кричат. Так кричали разве что тетки у Васина в коммуналке, когда у кого-то пропадали трусы с веревки, а потом обнаруживались в кастрюле с чьим-то супом.

– С-сучка! – процедил Иван, выходя из подъезда и закуривая. – Как думаешь, есть смысл с ней возиться?

– Думаю, есть.

– Может, из-за нее мужика и грохнули? Слушай, а ведь мы у нее так ничего и не узнали. Хотя и говорили...

– Значит, будем ходить до тех пор, пока она не поймет, что мы не отстанем. Заставим вспомнить, что она делала и где была в тот день.

– Подставил ты меня сегодня с этими протоколами.

– Почему?

– Потому что терпеть не могу писанину! В армии я со своими бойцами бегал и горя не знал. А как надо что-то писать – хоть рапорт на отпуск – не могу, веришь?

– Трудно тебе придется. Это не армия. Здесь без бумажки и шагу не сделаешь.

* * *

– Зайдем сначала к Михалычу, – предложил Васин, когда они вернулись в управление.