Последняя стрелка - [16]

– А ты, Батон, падла, чего тут ошиваешься? – заорал он на всю улицу, схватив посыльного за грудки. – Сдал Коляна ментам, а теперь бросился к Иванычу спасения искать? А, сука?! Ты ментам Коляна сдал?

– Ты че гонишь, Виталик? – залопотал тот в ответ, стараясь разжать мертвую хватку пальцев Фиксатого. – Я тут при чем? Меня сам Батурин просил Иванычу о случившемся рассказать!..

– А ну, тихо! – прикрикнул на обоих Полунин и оттащил Фиксатого от посыльного. – Какие менты, Виталий? Объясни толком, что случилось?

Фиксатый, со злостью отшвырнув Батона к стене, повернулся к нему спиной. Затем дрожащими руками достал из кармана куртки сигареты и закурил. Несколько секунд он молчал, делая одну за другой глубокие затяжки, а затем жалобно посмотрел в глаза Полунину.

– Я ему говорил, что с тобой, Седой, сразу надо было связаться, а он мне орет, что, дескать, своя голова на плечах есть! – Фиксатый в сердцах ударил кулаком одной руки по раскрытой ладони другой. – Довыеживался, мать его! Как лох, в натуре, погорел!

Только сейчас до Полунина дошло, что случилось нечто серьезное. Выражение страха на лице щупленького мужика в потертой кожаной куртке вызвало у Владимира ироничную усмешку. Батон всегда был трусоватым. И то, что туманный звонок Батурина перепугал его до смерти, Владимира ничуть не удивляло. Другое дело – Фиксатый!

Дикая реакция Виталия на присутствие рядом с Полуниным перепуганного Батона сначала удивила, а затем насторожила Владимира. Фиксатый славился среди братков отменной выдержкой и спокойствием. А то, что он едва не размазал Батона по стене, говорило лишь о двух вещах – либо Виталий был обкуренным, чего в принципе не могло случиться, либо произошло что-то действительно очень серьезное.

Однако в ответ на все расспросы Фиксатый только ругался, распугивая своим криком прохожих, которые, увидев джип и троих громко спорящих мужчин, торопились перейти на другую сторону улицы, от греха подальше. А когда на Фиксатого стали поглядывать менты, охранявшие ресторан, Полунин схватил Виталия за отворот куртки.

– А ну-ка заткнись, – зашипел он ему в лицо. – Что разоряешься, как петух на параше? Закрой свое хлебало, и полезайте оба в машину. Сидеть тихо и ждать меня! Я сейчас вернусь. Все ясно?

Не отпуская оторопевшего Виталия, Полунин повернулся к Батону. Тот, оцепенев под взглядом Владимира, словно жаба перед ужом, судорожно сглотнул и едва заметно кивнул. Полунин усмехнулся и, отпустив Фиксатого, не оборачиваясь, стремительно пошел к ресторану.

Охрана в дверях молча расступилась, пропуская Владимира внутрь. Он даже не посмотрел на них, направившись в глубину банкетного зала, где его ждал Вольцев. Полунин не мог просто так уйти из ресторана, не поговорив еще раз с этим человеком.

Предложение немецкой фирмы «JEI», переданное ее руководством через заместителя министра, было настолько заманчиво, что пренебречь им было бы просто глупо. Вопрос о возможном дальнейшем сотрудничестве «Нефтьоргсинтеза» с немцами следовало тщательно обдумать, обсудить и лишь после этого принимать решение.

Однако Полунину сейчас было не до того, чтобы размышлять над возможными последствиями сотрудничества «JEI» и своего предприятия. Его мысли были сейчас заняты Батуриным. Владимир был настолько обеспокоен поведением Фиксатого, что не обращал внимания ни на что вокруг. Иначе бы он просто не мог столкнуться с девушкой.

Она стояла у зеркала возле входа в гардероб и старательно подкрашивала губы. Видимо, кто-то окликнул ее из банкетного зала, и она начала поворачиваться, держа губную помаду в поднятой руке. Именно на эту руку и наткнулся Полунин.

В своем стремительном движении он едва не сбил девушку с ног. Та вскрикнула и, потеряв равновесие, мазнула помадой Владимира по щеке. Полунин успел подхватить ее за талию, невольно прижав к себе. Девушка облегченно выдохнула.

– Извините меня, пожалуйста, – виновато проговорил Полунин, посмотрев девушке в лицо.

На вид ей можно было дать не больше двадцати двух – двадцати трех лет. Девушка смотрела на него пронзительной голубизны глазами, а по ее тонким, красиво очерченным губам скользнула легкая, чарующая улыбка. Одной рукой девушка держалась за плечо Полунина, а другой, ненароком коснувшись его груди, поправила белокурые волнистые волосы.

– Это вы меня извините, – с легким вздохом ответила она. – Я такая неловкая. Нужно было посмотреть, прежде чем поворачиваться. Ой, я вас помадой измазала! Сейчас сотру… Господи, забыла платок! Какая же я рассеянная.

Девушка начала рыться в сумочке, но Полунин остановил ее. Он чуть придержал девушку за руку, машинально отметив, что она дрожит. Решив, что это от испуга, Владимир улыбнулся.

– Не стоит беспокоиться, – проговорил он и, отпустив руку девушки, достал из кармана платок. – У меня есть свой. Еще раз извините и прощайте. Я тороплюсь!

Полунин чуть наклонил голову и, развернувшись, направился к Вольцеву. По дороге Владимир вытер платком перепачканную щеку и, небрежно сунув его в карман, забыл о происшествии.

– Ну что, Владимир Иванович? Решили свои проблемы? – легкой улыбкой встретил его заместитель министра. – А вы, я смотрю, пользуетесь в этом городе популярностью! Девушки так и вешаются вам на шею.