Последняя ставка - [192]

– Он говорит о моем брате, – вставила Нарди, – и его слова имеют смысл.

– Убедила, я проголосую за, – рыкнул Мавранос, несомненно, продолжавший крепко держаться за рукоятку револьвера в сумке. – Диана, да отойди же ты от него!

Диана отступила в сторону и остановилась рядом с Крейном.

– Он имеет в виду, что мой братец отправился к Гуверовской плотине, – с усилием произнесла Нарди, – и что Рей-Джо намерен как-то отложить наследование, коронацию и воплощение Короля в других телах, – чтобы цикл повторился еще раз, но теперь уже без осложнений. Именно так Рей-Джо должен поступать; я сломала ему нос, и он не может в этот раз стать Королем. Для этого нужно быть физически безупречным, а к моменту коронации у него все еще будут черные круги вокруг глаз и опухшая рожа, так ведь? Поэтому он намерен сделать… генерировать своего рода глушащий психический шум, который должен будет подавить сигнал Короля, а потом, я думаю, спиритически загрязнить воду, так что всем придется ждать еще двадцать лет, пока не придет следующий раз. К тому времени старый Король, вероятно, умрет, не имея возможности переселяться в новые тела, а у Рея-Джо будет время вырастить себе другую Королеву, возможно, прямо с рождения, и он сможет прямо взойти на трон и… усесться там.

– Господи, – сказал Крейн, попытавшись убрать из голоса интонацию откровенного облегчения, – неужели дело настолько плохо? Если твой брат устроит дело так, что мой отец не сможет в этом году провернуть свои штучки, значит, и я не утрачу тело. И все мы можем попросту отправиться домой, да? И у меня будет двадцать лет, чтобы подумать, что же надо будет делать, когда… придет его час.

Нарди строго взглянула на него.

– В общем-то, да. Но жены у тебя не будет. Рей-Джо отыщет Диану и убьет ее, как и сказал этот парень. Рей-Джо приложит все усилия, чтобы не допустить в свои Королевы никого вроде нее, а она будет создавать ему огромные проблемы самим фактом своего существования, ясно?..

– Телефон нужен, чтобы звонить в службу сервиса, – сказал Снейхивер, указав на стоявший на тумбочке телефон со следами зубов на трубке. – Можно заказать… еду, самые разные блюда, которые записаны в меню, и съесть их. Чего никто не делает, так это не ест телефонов. – Он решительно кивнул. – Я не удивлюсь, если он попытается съесть меня. У меня всегда был пес. Он и сейчас лает на цепи целыми ночами.

Он посмотрел на Диану.

– Этот сын пришел сюда – как говорится, – потому что захотел попрощаться со своей матерью, – мягко сказал он. – Мы больше не увидимся.

На глазах Дианы блеснули слезы, и она, снова проигнорировав предостерегающий окрик Мавраноса, подошла к Снейхиверу и обняла его, и Крейн знал, что сейчас она думала о Скэте и Оливере.

– Прощай, – сказала она и отступила на прежнее место.

– Это нелегкое дело, – сказал Снейхивер, – быть сыном. – Он перевел горящий взгляд на Крейна. – Я прощаю тебя, папа.

Крейн посмотрел на грязную повязку, где одни пятна перекрывались другими, на конце трясущейся руки, и кивнул, признаваясь себе, что рад получить прощение.

Потом Снейхивер повернулся и заковылял в коридор.

Мавранос, все так же держа правую руку в матерчатой сумке, подошел к двери и закрыл ее.

– Что-то до фига шизанутых шляется, – буркнул он себе под нос и повернулся к Нарди. – Твой братец, значит, на плотине, да? И если ему удастся остановить часики старика, он примется искать Диану?

– Совершенно верно.

Мавранос вздохнул и прикоснулся к платку, закрывавшему шею.

– Еще день, – сказал он. – Похоже, мне придется поехать на плотину. Кому-нибудь нужно на юг?

Диана сумрачно взглянула на него.

– Спасибо тебе, Арки. Я хотела бы…

Мавранос прервал ее небрежным жестом.

– Вообще-то, никому из нас не нравится заниматься тем, что мы делаем. Я по дороге остановлюсь у зоомагазина и куплю золотую рыбку – просто на счастье. Так едем?

– Да, – сказала Диана. – Нам с Нарди следует окреститься.

Крейн обошел кровать и взял свою сумку.

– Если дадите мне полчаса, чтобы составить колоду, я поеду с вами.

Накануне Нарди и Диана купили две банки красной краски и несколько кистей и перекрасили «Сабурбан» Мавраноса.

Сейчас, трясясь на переднем сиденье машины, Крейн старался держать голову так, чтобы трещины на лобовом стекле не наползали на ярко-алый капот. Ему очень не нравилось видеть нечто вроде подпрыгивающего на линии горизонта красного металлического паука.

– Видения, и сны, и разговоры безумцев, – задумчиво промолвил Мавранос, глядя, прищурившись, вперед и держась за «баранку» лишь кончиками пальцев. – И мы все, наверно, тоже сумасшедшие – посмотри, мамочка, что сделали с моей тачкой. – Свободной рукой он поднес к губам банку с пивом и хлебнул пенной жидкости. – Я знал одного парня, который уверял, что он марсианин. Ему об этом сказал собственный телевизор. И в том было ничуть не меньше резона, чем во всем этом. Бедняга Джо Серрано; хорошо бы попросить у него прощения.

Диана пошевелилась на заднем сиденье.

– Это вовсе не марсианское имя, – сказала она, – а мексиканское. Кого он пытался одурачить?

Крейн расхохотался первым, и вскоре хохотали уже все, и Мавранос зажал банку с пивом между ляжками и взялся за руль обеими руками.