Последняя сказка - [21]

Сказано – сделано! Двадцатый осторожно поменял амулеты местами, предпочтя ловкость счастью – Лесандр сладко улыбнулся во сне.

Первое, что сделал землянин – тут же встал на руки и прошелся по траве. В этот самый радостный момент, стоя вверх тормашками, он с ужасом заметил, что вместо статного Лесандра на траве храпит гигантский зеленый монстр в кожаных доспехах. Проклятье сработало – теперь принц навсегда останется чудовищем, а Двадцатый больше никогда не будет счастлив.

Напуганный землянин осторожно перевернулся на ноги и, напрочь позабыв о том, что на его шее висел амулет силы и ловкости, моментально схватил сонного Тилля, благо он был легок, прыгнул на ковер-самолет и полетел в направлении белоснежного дворца, появившегося в ту же минуту в лунном сиянии на горизонте.

Его сердце отчаянно билось, дыхание застряло в груди – он вспомнил, где раньше видел этого ужасного монстра – сначала в лесу, потом у костра в деревне.

– Куда несемся мы так рано и так скоро? – сонно спросил Тилль, протирая свои крохотные глазенки, – и где же храбрый наш Лесандр?

– Мы летим в-о-о-н в тот домище! – ответил, не глядя, Двадцатый, – и это не Лесандр никакой! Это мутант трансформируется в Лесандра и преследует меня!

После чего он подробно рассказал эльфу о своих встречах с орком, естественно благоразумно умолчав о том, как сам поменял местами амулеты. Тилль призадумался, сидя на краюшке ковра – он никак не мог поверить в услышанное. Ему казалось, что какая-то страшная колдовская сила превратила Лесандра в жуткого зеленого монстра, а не наоборот – ни один орк не смог бы так долго продержаться без драки! Разве что влюбленный...

– Мы неправильно держим курс! – вдруг вскрикнул эльф, указывая пальцем на белоснежный дворец впереди, – это мираж!

 – Что? – недоумевал Двадцатый, чуть не перевернув ковер.

 – Мираж! – повторил Тилль, указав крохотной ручонкой в другую сторону, – истинный дворец там!

Землянин резко повернул голову – и точно, там тоже стоял дворец, не менее реальный и прекрасный! Точь-в-точь, как тот, к которому они сейчас неслись над барханами, посеребренными луной.

Недоуменно хлопая длинными ресницами, Двадцатый резко сменил курс, последний раз обернувшись в сторону миража – теперь там было пусто!

 – Что за голографии! – процедил сквозь зубы парень, – ни навигатора, ни указателей, ни разметки!

 – Не гони так ковер, юноша! – посоветовал эльф, – издали цель всегда кажется ближе!

– Тьфу! – эмоционально ответил парень.

Глава восьмая, про внезапный тихий час. Беспокойство в покоях

В глубоких раздумьях и тяжелом молчании прошел остаток этой ночи, лишь свободно парящий огненный дракон скрасил угрюмое молчание путников.

И только к завтраку, которого не ожидалось, наконец-то, впереди засверкали белокаменные стены великого города. Как и предсказывал Тилль, это был огромный цветущий оазис – удивительный зеленый островок жизни среди безжизненных песков.

Белокаменные стены домов, белые крыши, дороги, верблюды и лошади, белоснежная одежда жителей, но белее и ослепительней всего, словно горный искрящийся снег, сверкал сам дворец великого султана с огромными белоснежными, словно сахарными, куполами. На фоне господства белых тонов ярко выделялись изумрудные резные листья высоких пальм, лазурная гладь бассейнов и фонтанов.

Неожиданно коврик наших путников обогнал длинный воздушный караван из двенадцати широких ковров, провисших под тяжестью купеческих товаров – огромные кучи пестрых одежд, посуды, подушек, среди которых торчали острые лезвия мечей и наконечников стрел, сверкающих на солнце.

 – Я, кажется, знаю этого менеджера, – начал было Двадцатый, показывая пальцем на проносящуюся мимо высокую белую чалму, из-под которой неуклюже торчали два знакомых гоблинских уха и зеленый нос крючком, – у него всегда дисконт!

Но торговец, по всей видимости, не узнал своего давнишнего клиента, Тилль расстроено покачал головой – не к добру засверкало на солнце оружие, только с металла так легко стирается кровь...

Путники не заметили, как они уже были у высоких ворот белокаменного дворца. У Двадцатого захватывало дух от великолепия садов и фонтанов, окружающих грандиозное величественное здание, на клумбах цвели роскошные цветы, по белым плитам важно бродили павлины.

– Стой! Кто летит? – раздался внизу строгий бас стражников, в белых доспехах и сахарных чалмах, которые сидели на их черноволосых головах, словно миниатюрные копии дворцовых куполов, – стой! Это султанские покои!

Тилль едва раскрыл рот, чтобы ответить, но Двадцатый гнал ковер дальше, даже не притормозив. Он посчитал непомерной глупостью объяснять двум верзилам в белых простынях свои намерения скорее увидеть хозяина роскошной дачи.

 – Стой, землянин! Что ты делаешь? – возмутился Тилль, глядя, как стражники натянули тугие тетивы, в воздухе засвистели острые стрелы.

 – Пусть себе транспорт купят и летают! – возмутился Двадцатый, уворачиваясь от стрел – благо, ловкости хватало.

В следующую минуту, к великому сожалению и испугу Тилля и непомерному восторгу землянина, их коврик на полной скорости влетел одно из резных окон, едва прикрытое легкими прозрачными занавесками.