Последняя роза Шанхая - [14]
Айи велела своему шоферу проводить Эрнеста и Мириам в их квартиру. Сама она осталась в машине. По ее словам, если бы ее, китаянку, увидели с ним внутри здания, то это вызвало бы некоторые сплетни. Но она хотела, чтобы он начал работать в ее клубе через три дня, поскольку ей необходимо было время, чтобы найти фортепиано.
– Она хорошенькая, Эрнест, но не думаю, что я ей нравлюсь, – сказала Мириам, когда шофер ушел.
– Конечно же ты ей нравишься.
– Она неприветливая.
– Возможно, замкнутая, но не неприветливая. Но как только ты узнаешь ее поближе, то поймешь, что она очень добрая. Тебе здесь нравится? – Он подошел к окну и подергал щеколду. Она застряла. И все же, это была комната с крышей.
В широко раскрытых глазах Мириам отражалось отчаяние.
– Здесь только одна кровать.
– И что?
Мириам покраснела. Она была одного роста с ним, с длинными ногами и широкими плечами.
– Я не могу спать с тобой в одной кровати, Эрнест. Мне почти тринадцать.
Подростковый возраст, Эрнест был бы и рад дать ей немного уединения, но они больше не были в Берлине.
– Тогда тебе лучше не пинать меня под ребра. Хочешь пфаннкухенов?
– У тебя есть деньги, Эрнест? – Она надвинула на глаза свою шапку-ушанку. Мириам выглядела счастливее.
– Давай посмотрим. – Он открыл чемодан и порылся в своих ценных вещах: ручка «Монблан» и фотоаппарат «Лейка», которым он так дорожил. Он вытащил ручку.
Эрнест продал ручку за десять китайских фаби на тротуаре, а затем они отправились на поиски пфанкухенов. Но поблизости не было пекарен, только самодельные прилавки, торгующие рулонами шелка, плакатами и альбомами, и лавки, где продавались вязанные сумочки. Наконец, Мириам согласилась на суп из закусочной.
За четыре цента они купили две миски гречневой лапши, лучшего блюда, которое Эрнест ел с момента своего приезда. Он выпил до последней капли густой бульон, приправленный имбирем, чесноком, зеленым луком и рыбными хлопьями. Видя, как губы Мириам блестели от супового жира, его сердце разрывалось от счастья.
Ему нравился этот город, запах жаренного арахисового масла, неумолкаемый визг тормозов и автомобильные гудки, тихие переулки и роскошные, яркие отели. Теперь у него была работа и квартира. Однажды он сможет купить вилки и ложки, ножницы и бритвенные лезвия, пальто и жилетки. Сможет купить для Мириам вкусные закуски и ботинки, оладьи и лапшу. Он сможет выжить.
Он собирался играть на фортепиано в ее клубе. Айи, сначала нисходящий звук, потом восходящий. Он хотел узнать о ней больше, о ее радостях и страхах, ее увлечениях, любимой еде и напитках, о ее любим цвете.
«Бывает такая любовь, которая поражает подобно молнии; она ослепляет вас, но в то же время открывает вам глаза, чтобы увидеть мир по-новому». Ее светом освещена тропа.
Глава 10
Две женщины подошли к моему столику, одна китаянка, вторая – иностранка. Китаянка, моя племянница, скрывает шрамы от ожогов на лице за большими очками; другая, как я понимаю, документалист. На вид ей за тридцать, высокая, в широкой ковбойской шляпе, коричневой кожаной куртке с длинной бахромой на рукавах, коричневой сумкой с такой же бахромой, и даже подол ее жилетки, выглядывающий из-под куртки, украшен густой каймой бахромы.
– Тетя. – Феникс, моя племянница, но также мой адвокат, консультант и частный детектив, похлопывает меня по плечу. – Это мисс Скарлет Сореби, документалист. Она только вчера прилетела из Лос-Анжелеса.
Вблизи, лицо документалиста обладает приятной мягкостью, но ее яркие глаза поражают меня, ослепив словно фары в тумане. Я снова нервничаю, хотя не должна. В конце концов, маловероятно, что она откажется от моего предложения.
– Приятно с вами познакомиться, мисс Сореби, – говорю я.
– Взаимно, мэм. – Она снимает шляпу и садится на стул напротив меня, бахрома ее сумки взлетает вверх, едва не задев мое лицо, но она этого не замечает. Она вежлива, выражает свою благодарность за оплаченный билет и проживание в отеле, а также свою взволнованность нашей встречей. Она не спрашивает, но, должно быть, задается вопросом, почему я заставила ее проделать весь этот путь из США.
Я натянуто улыбаюсь. Возможно, меня окружало слишком много учтивых деловых партнеров, а может, я упрямо держалась своих убеждений и уже отвыкла общаться с иностранцами, но мне трудно сравняться с ней. Ее ковбойский наряд несомненно отвлекает, потому что, на мой взгляд, людям, которые носят такую одежду, еще предстоит повзрослеть. И голос у нее резкий, слишком высокий, как будто она привыкла перебивать других, а в ее акценте улавливаются жуткие нотки протяжного говора южан, который я надеялась никогда больше не услышать.
Непрошенная волна грусти накрывает меня. Я смаргиваю навернувшиеся на глазах слезы, мисс Сореби пристально наблюдает за мной.
– Прошу прощения, – поспешно извиняюсь я. – Я не услышала, что вы сказали.
– Да я лишь сказала, что навела кое-какие справки о вас перед полетом, мэм. Я слышала, вы владеете международной гостиничной компанией, в портфолио которой входит множество отелей по всему миру. Вы ведь гражданка Канады? Американцам еще предстоит узнать о вас. В США не публиковали ни одной статьи о вас или вашей фотографии. Вы, пожалуй, самый непубличный миллиардер в мире.
Центральной темой рассказов одного из самых ярких литовских прозаиков Юргиса Кунчинаса является повседневность маргиналов советской эпохи, их трагикомическое бегство от действительности. Автор в мягкой иронической манере повествует о самочувствии индивидов, не вписывающихся в систему, способных в любых условиях сохранить внутреннюю автономию и человеческое достоинство.
«…Уже давно Вальтер перестал плакать; Юлиус сидит с газетой у печки, а сын устроился у отца на коленях и наблюдает, как во мне оттаивает замерзший мыльный раствор, — соломинку он уже вытащил. И вот я, старая, перепачканная чашка с отбитой ручкой, стою в комнате среди множества новеньких вещей и преисполняюсь чувством гордости оттого, что это я восстановила мир в доме…» Рассказ Генриха Бёлля опубликован в журнале «Огонёк» № 4 1987.
Четвертый из рассказов о Нике Адамсе, автобиографическом alter ego автора. Ник приходит в гости в коттедж своего друга Билла. Завтра они пойдут на рыбалку, а сегодня задул ветер и остается только сидеть у очага, пить виски и разговаривать… На обложке: картина Winter Blues английской художницы Christina Kim-Symes.
Конец света будет совсем не таким, каким его изображают голливудские блокбастеры. Особенно если встретить его в Краснопольске, странном городке с причудливой историей, в котором сект почти столько же, сколько жителей. И не исключено, что один из новоявленных мессий — жестокий маньяк, на счету которого уже несколько трупов. Поиск преступника может привести к исчезнувшему из нашего мира богу, а духовные искания — сделать человека жестоким убийцей. В книге Саши Щипина богоискательские традиции русского романа соединились с магическим реализмом.
В книге рассказывается об интересных особенностях монументального декора на фасадах жилых и общественных зданий в Петербурге, Хельсинки и Риге. Автор привлекает широкий культурологический материал, позволяющий глубже окунуться в эпоху модерна. Издание предназначено как для специалистов-искусствоведов, так и для широкого круга читателей.
Фантасмагория. Молодой человек — перед лицом близкой и неизбежной смерти. И безумный мир, где встают мертвые и рассыпаются стеклом небеса…
Автор ловко сплетает воедино рассказ Алины, влюбленной молодой женщины, пытающейся наладить жизнь во время Второй мировой войны в Польше, и ее внучки Элис – вечно измотанной матери, изо всех сил пытающейся вырастить сына, страдающего аутизмом, и одаренную дочь. Алина просит Элис поехать в путешествие в Польшу, чтобы уладить какое-то дело, связанное с семейной тайной, которую женщина хранила почти 80 лет. Вопреки здравому смыслу Элис соглашается помочь своей бабушке, оставив детей на попечение мужа.
Лето 1939 года, нацистские войска уже готовят нападение на Европу. В это тяжелое время Грейс Беннет приезжает в Лондон, о котором мечтала всю свою жизнь… Но вместо ярких городских улиц ее встречают плотно задернутые шторы окон – город гото¬вится к войне. Не так Грейс представляла себе городскую жизнь. И уж тем более она не ожидала, что ей придется работать в пыльном и старом книжном магазинчике в самом центре Лондона. Да и кому нужны книги сейчас! Но во время ночных налетов, под звуки взрывов, Грейс осознает настоящую силу слова, что способно объединить людей даже в самые темные времена.
Эмма Лоуэлл всю свою жизнь посвятила работе: она реставрирует заброшенные сады. Когда ей представляется уникальная возможность восстановить сад в знаменитом поместье Хайбери Хаус, девушка с радостью берется за дело. Старый сад, спроектированный в 1907 году Винсентой Смит, скрывает в себе тайны дома и людей, которые жили здесь. Истории, навсегда оставшиеся в памяти поместья. Здесь причудливо сплетаются года и века, от начала двадцатого века, когда Винсента нашла себе занятие в качестве садового дизайнера для промышленников и банкиров, до военных лет.
Австрия, тридцатые годы. У старого часовщика и его супруги растут три дочери, которых отец прозвал «сестрами Эдельвейс»: работящая и приземленная Иоганна, умная, застенчивая Биргит, которая помогает отцу чинить часы и в этом видит свое призвание, и очаровательная Лотта. Как бы ни была счастлива и беззаботна жизнь сестер, наступают темные времена. Теперь им придется рискнуть всем, чтобы спасти страну, которую они любят всем сердцем. Но даже в полной темноте могут прорасти мельчайшие семена любви и надежды.