Последняя песнь до темноты - [30]

— Не важно. Его не будет какое-то время. И все. И не только это усложняет мои планы, — он выглядел ужасно усталым. Ее отец всегда был тем, на кого можно было положиться. Сильное присутствие, даже если они редко говорили. — Рианна, прости, что не говорю с тобой о матери.

Рианна открыла рот и закрыла его. Смятение мешало говорить.

— Знаю, — сказал он. — Ты не понимаешь, почему я заговорил сейчас. Ты чувствительна.

Они тихо сидели мгновение. Ветер звенел колокольчиками, мелодия была тихой. Звук из ранних воспоминаний, он стал частью ее прошлого, источником печали.

Дариен был настоящим, что бы ни случилось. Что бы ценное ни было утеряно.

Ее отец заговорил:

— Ты знаешь, как она умерла?

Она смотрела. Он нарушил сегодня много правил. Обсудил с ней брак, словно она выбирала сама. Впустил в кабинет. Предложил вино. Теперь заговорил о смерти.

— Она болела? — сказала Рианна. Это она слышала из шепота, пока росла. От слуг, гостей. Ее мать умерла, когда она была маленькой. Рианна ничего не помнила, ранние воспоминания были о няне, которая жила в домике на окраине Тамриллина. Мастер Гелван не оставлял нянь на всю жизнь в доме. Он считал, что это не для Гелванов.

— Болезнь ударила быстро, результат — мгновенный, — сказал сухо ее отец. — Доктор был другом. Он верил, что это был яд.

Рианна открыла рот и закрыла. Слов не было. Так она пересекла порог в другую эру жизни. Она знала, что это происходило.

— Я годами думал, кто это сделал, зачем, — говорил ее отец. — Я знал, что нельзя привлекать власти. Твою мать ненавидели при дворе за брак с галицианом. Если кто и мог узнать, то это я.

Рианна сглотнула.

— Аван, это связано с Даном Бейлинтом?

Он уставился.

— Откуда ты знаешь об этом?

— Я… слышала тебя, — сказала она. — Когда не могла уснуть.

он покачал головой.

— Я не хотел этим… пугать тебя. Но если рассказывать все… Я годами делал все, как торговец, чтобы заслужить расположение короля. Ты знаешь это. Мне нужен был доступ ко двору, чтобы видеть и слышать. Твоя мать… делала то, о чем я не знал, в тайне. Она была в заговоре против самых сильных игроков двора. И одного конкретного человека.

— Она не рассказывала тебе? — спросила Рианна, ощущая зачатки гнева.

— Никогда, — сказал мастер Гелван без эмоций.

Рианна сжала кулаки. Ее отца предал город, не считавший его равным, и даже жена.

— Кем был тот человек?

Он мешкал лишь миг, а потом:

— Придворный поэт. Никон Геррард. Я годами изучал его… заводя связи во дворе и городе. Я считаю, что он связан не только со смертью твоей матери. Дан Бейлинт — одна из последних. Я не могу понять, зачем.

Рианна невольно прижала ладонь к голове.

— Придворный поэт.

— Знаю, сложно поверить, — сказал он. — Я пришел к выводу, что он опасен для города. Может, для страны, учитывая его власть. Ходят… жуткие слухи… — он затих.

— Да? — она не представляла чего-то еще страшнее услышанного.

— Ты знаешь, что Никон Геррард внес изменения в конкурс, проходивший двенадцать лет назад. Странные изменения, как наличие графина священного вина и песни, в которой должны быть все участники перед началом конкурса. Звучит безобидно, но… напоминает другое. Это и недавние убийства толкают к мысли…

— Какой?

Он вздохнул и осушил кубок.

— Он что-то задумал на этот день, — сказал мастер Гелван. — Это все, что мы знаем.

* * *

Двенадцать лет назад проходило последнее соревнование Серебряной ветви перед ежегодной ярмаркой Середины лета. Толпа собиралась на огромной площади и в переулках рядом для самого ожидаемого конкурса. Лин слышала истории, но не думала, что будет сама сидеть на площади, удерживая место, откуда было видно платформу, которую взвели для этого дня почти у ворот замка.

Со стен замка висели яркие флаги семей аристократов, спонсоров конкурса. Ткань была безжизненной в летней жаре. У платформы были скамьи, отгороженные от площади шелковой веревкой: места для тех, кто заплатит.

Двенадцать лет назад кто-то победил, но его не помнили. Даже Лин, внимательно учившая историю в Академии, забыла его имя. Человек, победивший перед ним, остался на виду, поднялся и стал одним из самых влиятельных придворных поэтов истории. Никон Геррард не только получил должность, но и поднял ее до неслыханного уровня. Он был у уха короля так, как никто не мог, как говорили люди. Лин слышала это в семье и верила этому.

Площадь в городе была историческим местом гордости, окруженным со всех сторон древними памятниками архитектуры. На западе, вверх по белой лестнице, было Святилище старейшин, храм Троих, построенный больше тысячи лет назад. Впереди были колонны выше деревьев, храм привлекал пилигримов со всей страны и дальше. Его фасад ловил свет солнца и слепил глаза смертных.

С другой стороны на храм смотрел дворец, здание было новее, в позолоте на многих башнях за железными коваными вратами. Королевская семья и свита будут смотреть с балкона, защищенные стражей с копьями.

Лин уже не была одна, многие пришли занять место. Скоро тут будет толпа, и будет сложно дышать. Скоро.

Было странно быть здесь, когда она хотела так долго быть на той платформе. Поддерживать Леандра словами и голосом.