Последняя ночь «Титаника» - [59]

Потрясена была даже редакция американского справочника «Светский календарь». В те дни название парохода являлось своеобразным аршином, с помощью которого можно было определить положение человека в высшем обществе, и «Светский календарь» педантично держал своих читателей в курсе того, кто на каких пароходах плавает. Гибель «Титаника» неожиданно поставила этот справочник в затруднительное положение. Сказать, что те или иные семьи пересекли Атлантический океан на «Титанике», значило бы правильно охарактеризовать их положение в обществе, но в то же время отступить от истины. Правдиво было бы сказать, что они прибыли в Нью-Йорк на работяге «Карпатии», но тогда читатели могли бы впасть в заблуждение относительно истинного положения указанных семейств в высшем свете. Как решить эту дилемму, не принижая чьего-либо достоинства? В отношении тех, кто утонул вместе с «Титаником», великосветский справочник просто уклонился от упоминания названия судна, сообщив рядом с соответствующими фамилиями: «погиб в море 15 апреля 1912 г.». Для спасшихся же «Светский календарь» придумал особую фразу: «Прибыл на „Титан. — Карпат.“ 18 апреля 1912 г.», обозначив дефисом крупнейшее в истории кораблекрушение.

Больше всего публику взволновала не сама трагедия и даже не ее бессмысленность, а элемент судьбы, рока во всей этой истории. Если бы на «Титанике» должным образом отреагировали хотя бы на одно из шести ледовых предупреждений, поступивших в то воскресенье; если бы ледовая обстановка была обычной; если бы море бушевало или ночь была лунной; если бы айсберг был замечен на 15 секунд раньше или на 15 секунд позже; если бы «Титаник» ударился о ледяную гору каким-нибудь другим местом; если бы его водонепроницаемые переборки заканчивались одной палубой выше; если бы на его борту было достаточное количество шлюпок; если бы только «Калифорниэн» пришел на помощь… Словом, окажись реальностью хотя бы одно из этих «если», все люди с «Титаника» могли бы быть спасены. В действительности же все эти «если», словно в классической греческой трагедии, обернулись против «Титаника».

Эти соображения возникли несколько позже, а солнечным утром 15 апреля 1912 года «Карпатия» еще только направлялась в сторону Нью-Йорка. В это время спасшиеся с «Титаника», изнуренные ночными испытаниями, либо сидели в каком-нибудь палубном кресле, либо медленно прихлебывали, кофе в обеденном салоне, либо же рассеянно соображали, во что бы им одеться.

Пассажиры «Карпатии» энергично старались облегчить их участь — они отыскивали лишние зубные щетки, одалживали им одежду, из одеял, привезенных с «Титаника» в шлюпках, шили комбинезончики для детей. Направлявшийся в Португалию винный закупщик стал чем-то вроде ангела-хранителя для трех спасенных разъездных закупщиков из торгового дома Гимбелов. Миссис Луис Огден принесла двум уединившимся в уголке женщинам в ярких пальто и шарфах по чашке кофе.

— Оставьте нас в покое, — сказала одна из них, — мы только что видели, как утонули наши мужья.

Для некоторых жизнь снова вступила в свои права. Лоренс Бизли торопливо набрасывал текст телеграммы о том, что он в безопасности. Другие еще не успели прийти в себя. Полковник Грейси, укрытый целым ворохом одеял, лежал на диване в обеденном салоне, в том время как его одежда сушилась в хлебной печи. Брюс Исмей дрожал, сидя в каюте судового врача, напичканный инъекциями Наркотиков. Хэролд Брайд пришел в себя, лежа в чьей-то каюте; над ним склонилась какая-то женщина, и он почувствовал, как ее рука отводит назад его волосы и гладит ему лицо.

Джек Тэйер находился неподалеку в другой каюте. Один добрый человек одолжил ему пижаму и уступил свою койку. Тэйер возобновил занятие, прерванное им десять часов тому назад, — он стал укладываться спать. Лежа между прохладными простынями, он подумал, что бренди, чашку которого он только что проглотил, было первым его крепким спиртным напитком за всю жизнь. Должно быть, он действительно взрослеет.

Где-то глубоко под ним, негромко и успокоительно шумя, быстро и ритмично работали машины «Карпатии». Высоко над ним в такелаже парохода свистел ветер. Впереди лежал Нью-Йорк, а дальше — родной дом в Филадельфии. За кормой «Карпатии» лучи солнца освещали вывеску судового цирюльника с «Титаника» — столб с яркой спиральной бело-красной окраской, болтавшийся среди волн в пустынном океане. Но Джек Тэйер ни о чем этом не знал, да и знать не хотел. Бренди сделало свое дело: Джек Тэйер крепко спал.

Впечатления очевидцев и факты

— Теперь не может быть ничего даже похожего на «Титаник», — утверждает пекарь Чарлз Бэрджесс, а уж ему ли не судить об этом: за 43 года работы на трансатлантических линиях он повидал все знаменитые лайнеры — «Олимпик», «Мажестик», «Мавританию» и так далее. Когда писалась эта книга, он работал мастером по разделке мяса на камбузе лайнера «Куин Элизабет» и был, наверное, единственным из экипажа «Титаника», все еще продолжавшим оставаться в плавсоставе.

— Да, конечно, похож на «Олимпик», но «Титаник» будет позамысловатее, — вспоминает он. — Взять хотя бы обеденный салон. На «Олимпике» там даже ковра не было, а на «Титанике» — эх, там ноги утопали в ковре по самое колено. Ну, а мебель на «Титанике» была такая тяжеленная, что отдельные предметы можно было поднять лишь с большим трудом. Я уже не говорю о стенных панелях…