Последняя ночь на Извилистой реке - [9]
— А иначе, Бачагалупо, тебя не взяли бы на работу.
По совету Умберто он соврал, и его взяли на работу. Потом случилось несчастье на разгрузочной площадке, и Доминику пришлось стать поваром. Его мать, американка итальянского происхождения, которую из-за ее «позорной» беременности родня выпроводила из бостонского Норт-Энда[20] в нью-гэмпширский Берлин, умела готовить. Дженнаро Каподилупо, узнав о беременности, бросил Аннунциату, сбежав в район доков, начинавшихся за Атлантик-авеню и Коммершел-стрит, откуда «отплыл в Неаполь» (если не буквально, то образно). А будущей матери пришлось отправляться в северный штат Нью-Гэмпшир.
«Засранец» Умберто был прав в одном: отец мальчишки не носил фамилию Бачагалупо. Как потом объяснила сыну Аннунциата, Каподилупо в переводе с итальянского означает «голова волка». Что оставалось делать матери-одиночке? Дженнаро умел виртуозно врать, и, как горестно замечала Аннунциата, ему куда лучше подошла бы фамилия Боккадалупо — «волчья пасть». Потом мальчишка не раз приходил к мысли, что такая фамилия подошла бы и «дяде» Умберто.
— Но ты, анджелу, — ты мой «поцелуй волка», — говорила сыну Аннунциата.
Родившемуся ребенку требовалась фамилия. Записывать его на свою мать не пожелала. Испытывая пылкую любовь к словам, Аннунциата Саэтта решила, что ее сын должен именоваться Бачакалупо — «поцелуй волка». Однако в ее произношении срединное «к» нередко звучало как «г». В церкви и детском саду решили, что это и есть фамилия мальчика, и внесли ее в документы. Так Доминик стал Бачагалупо.
Мать сокращенно звала его Дом, поскольку имя мальчика происходило от итальянского «domenica» — «воскресенье». Аннунциату нельзя было назвать ревностной католичкой, одержимой «католическим мышлением». Все итальянское и католическое в семье Саэтта как раз и изгнало молодую беременную женщину в заштатный городишко Нью-Гэмпшира. Родственники надеялись, что тамошние итальянцы будут присматривать за нею.
Может, родня ожидала, что Аннунциата отдаст ребенка приемным родителям, а сама вернется в Норт-Энд? Такое бывало. Аннунциата хоть и тосковала по итальянскому Норт-Энду, но расставаться с ребенком не собиралась. А вернуться туда вдвоем — подобного искушения у нее не возникало никогда. Это означало бы вторичное изгнание, и потому Аннунциате была ненавистна сама мысль о возвращении в Бостон.
В своей берлинской квартире Аннунциата оставалась сицилийкой, верной традициям, однако пресловутые «связующие нити» были непоправимо оборваны. Бостонская родня, итальянская община Норт-Энда, да и все, что олицетворяло «католическое мышление», отреклись от нее. В свою очередь, изгнанница тоже от них отреклась. Нунци не ходила к мессе и не заставляла ходить Доминика. Своему маленькому «поцелую волка» она говорила так:
— Довольно того, если мы сходим на исповедь… когда захотим.
Не стала она учить сына и итальянскому языку (кулинарный жаргон не в счет). Впрочем, Доминик тоже не стремился изучать язык «старой родины», хотя эти слова относились не к Италии, а к бостонскому Норт-Энду. То место и тот язык отвергли его мать. Доминик Бачагалупо решительно заявлял, что никогда не будет говорить по-итальянски и что в Бостоне ему делать нечего.
Оказавшись на новом месте, Аннунциата Саэтта начала строить жизнь заново.
Она говорила и читала по-английски ничуть не хуже, чем готовила сицилийские блюда. В Берлине Аннунциата работала учительницей начальной школы. После несчастья, случившегося с сыном, она забрала Доминика из школы и начала учить азам кулинарного искусства. Помимо этого, Аннунциата заставляла его читать книги: не только кулинарные, но и те, что читала сама (а сама она читала преимущественно романы). Она не стала подавать в суд за нарушение условий труда несовершеннолетних (тогда бы всплыла ложь Доминика насчет возраста). Аннунциата просто изъяла сына из социума и сама занялась его кулинарно-литературным образованием.
Кетчум о таком образовании мог бы только мечтать. Его знакомство со школой было кратковременным и окончилось гораздо раньше двенадцати лет. В 1936 году, когда ему было девятнадцать, парень не умел ни читать, ни писать. Он работал сплавщиком, а в межсезонье нагружал железнодорожные платформы готовыми лесоматериалами самой крупной деревообделочной фабрики Берлина. Платформы требовалось грузить таким образом, чтобы они свободно проходили через туннели и под мостами.
— Это было верхом моего образования, пока твоя мама не научила меня читать, — с восторгом рассказывал он Дэнни.
Слушая друга, повар начинал качать головой, но спорить с очевидным фактом не мог: его покойная жена действительно научила Кетчума грамоте.
Среди удивительных и сомнительно правдоподобных истории Кетчума сага о его запоздалом обучении стояла особняком. Там не было захватывающего сюжета, как, например, в истории о бараке с низкой крышей. Барак этот находился в Первом лагере. По версии Кетчума, «один индеец» подрядился очищать крышу барака от снега, но к своей работе относился спустя рукава. Под тяжестью сугробов крыша не выдержала и рухнула. Спастись удалось лишь одному сплавщику. Индеец погиб еще раньше. Кетчум говорил, что он «задохнулся от густой вони мокрых носков». (Повар и его сын хорошо знали почти все вечные сетования Кетчума, в том числе и насчет вони от мокрых носков — этого проклятия, сопровождавшего жизнь в бараках.)
Классическая сага о любви и выборе от блистательного Джона Ирвинга, автора таких мировых бестселлеров, как «Мир глазами Гарпа» и «Отель „Нью-Гэмпшир“», «Правила виноделов» и «Сын цирка», «Молитва об Оуэне Мини» и «Мужчины не ее жизни». Итак, молодой доктор приезжает в провинциальный городок работать в приюте для сирот. Он помогает женщинам этих сирот рожать, он воспитывает брошенных ими детей… Это книга о том, что каждый мечтает о семье, особенно сирота. Это книга о простых жизненных правилах, которых должны придерживаться люди, если они хотят оставаться людьми, об обязательствах, которые настоящие люди берут на себя и выполняют, и о призвании, которое, как ни крути, есть у каждого в жизни, но не всякий его найдет.Киноверсия романа, снятая Лассе Хальстремом (в ролях Тоби Магуайр, Шарлиз Терон, Майкл Кейн), была номинирована на семь «Оскаров» и два «Оскара» получила, причем один из них достался самому Ирвингу – за лучший сценарий.Книга также выходила под названием «Правила Дома сидра».
«Мир глазами Гарпа» — лучший роман Джона Ирвинга, удостоенный национальной премии. Главный его герой — талантливый писатель, произведения которого, реалистичные и абсурдные, вплетены в ткань романа, что делает повествование ярким и увлекательным. Сам автор точнее всего определил отношение будущих читателей к книге: «Она, возможно, вызовет порой улыбку даже у самого мрачного типа, однако разобьет немало чересчур нежных сердец».
Несомненный классик современной литературы Запада и один из ее неоспоримых лидеров ввергает читателя в зеркальный лабиринт отражений: страхи из детских книжек некогда популярного писателя Теда Коула неожиданно обрастают плотью, и вот уже сказочный человекокрот превращается в реального маньяка-убийцу, чтобы почти через сорок лет Рут Коул, дочь писателя, тоже писательница, собирая материал для романа, сделалась свидетельницей его жестокого преступления. Но в первую очередь роман Ирвинга о любви. Атмосфера сгущенной чувственности, любви без берегов и ограничений наполняет его страницы некой магнетической силой, превращая читателя в участника волшебного действа.
Впервые на русском — трагикомическая семейная сага от автора знаменитого «Мира глазами Гарпа», широкомасштабный бурлеск, сходный по размаху с «Бойней номер пять» Курта Воннегута или «Уловкой-22» Джозефа Хеллера. Вы узнаете, что общего между медведем-мотоциклистом и чучелом Лабрадора, терроризмом и порнографией, американской глубинкой пятидесятых годов и Веной шестидесятых, а слепой старик Фрейд с бейсбольной битой укажет вам путь в лабиринте страстей…
В тихом поселке лесорубов, окруженном глухими северными лесами, живут отец и сын. В отличие от буйных соседей, ни выпивка, ни женщины их особо не интересуют, они ведут спокойную, размеренную жизнь. Однако невероятное, безумное происшествие, которое могло случиться лишь в книге Джона Ирвинга, заставляет их спасаться бегством. Они устремляются в отчаянное путешествие по сверкающей неоновыми огнями Америке, а по их следам идет безжалостный полицейский по кличке Ковбой со своим старым кольтом… «Последняя ночь у Извилистой реки» — блестящий, незабываемый роман от одного из крупнейших прозаиков современности!
Джон Ирвинг – мастер психологической прозы и блестящий сценарист. Фильмы по его книгам не сходят с экранов уже не первое десятилетие. За сценарий по своему роману «Правила виноделов» Ирвинг получил «Оскара». По-настоящему громкую славу принес ему в 1978 году бестселлер «Мир глазами Гарпа», отмеченный Национальной книжной премией. Его экранизация («Мир от Гарпа» в нашем прокате) с Робином Уильямсом в главной роли стала событием в мире кино.«Покуда я тебя не обрету» – самая автобиографическая, по его собственному признанию, книга знаменитого американского классика.
«Неконтролируемая мысль» — это сборник стихотворений и поэм о бытие, жизни и окружающем мире, содержащий в себе 51 поэтическое произведение. В каждом стихотворении заложена частица автора, которая очень точно передает состояние его души в момент написания конкретного стихотворения. Стихотворение — зеркало души, поэтому каждая его строка даёт читателю возможность понять душевное состояние поэта.
Воспоминания о детстве в городе, которого уже нет. Современный Кокшетау мало чем напоминает тот старый добрый одноэтажный Кокчетав… Но память останется навсегда. «Застройка города была одноэтажная, улицы широкие прямые, обсаженные тополями. В палисадниках густо цвели сирень и желтая акация. Так бы городок и дремал еще лет пятьдесят…».
Рассказы в предлагаемом вниманию читателя сборнике освещают весьма актуальную сегодня тему межкультурной коммуникации в самых разных её аспектах: от особенностей любовно-романтических отношений между представителями различных культур до личных впечатлений автора от зарубежных встреч и поездок. А поскольку большинство текстов написано во время многочисленных и иногда весьма продолжительных перелётов автора, сборник так и называется «Полёт фантазии, фантазии в полёте».
Спасение духовности в человеке и обществе, сохранение нравственной памяти народа, без которой не может быть национального и просто человеческого достоинства, — главная идея романа уральской писательницы.
Перед вами грустная, а порой, даже ужасающая история воспоминаний автора о реалиях белоруской армии, в которой ему «посчастливилось» побывать. Сюжет представлен в виде коротких, отрывистых заметок, охватывающих год службы в рядах вооружённых сил Республики Беларусь. Драма о переживаниях, раздумьях и злоключениях человека, оказавшегося в агрессивно-экстремальной среде.
Эта повесть или рассказ, или монолог — называйте, как хотите — не из тех, что дружелюбна к читателю. Она не отворит мягко ворота, окунув вас в пучины некой истории. Она, скорее, грубо толкнет вас в озеро и будет наблюдать, как вы плещетесь в попытках спастись. Перед глазами — пузырьки воздуха, что вы выдыхаете, принимая в легкие все новые и новые порции воды, увлекающей на дно…