Последняя ночь майора Виноградова - [28]

Вообще, с этим Удальцовым приятно иметь дело: времени оценить вес и стоимость собранных материалов ему понадобилось даже меньше, чем подпольному миллионеру Корейко в роковую ночь встречи с Остапом Бендером. И, в отличие от подпольного миллионера времен заката НЭПа, Андрей Маркович мог не убегать на край света, а просто и без истерики подписать платежку.

Двери поднявшейся снизу кабинки разъехались в стороны, и спутники уже сделали одновременное движение, чтобы зайти, — но навстречу им из лифта шагнул парень в дешевой и мокрой кожаной куртке:

— Простите!

— Да, пожалуйста. — Что-то в лице этого человека показалось Виноградову смутно знакомым.

Тот тоже замешкался, узнавая:

— Владимир… Александрович?

— Допустим.

— Я звонил вам, в пресс-службу! А они говорят — уволился… Моя фамилия Нечаев, помните?

— Помню, — кивнул, улыбнувшись чему-то, бывший милицейский майор, а теперь адвокат.

— Я хотел насчет той истории, с девушкой…

— Владимир Александрович, вы едете? — поинтересовался клиент.

— Да, конечно, но… — Виноградов перевел взгляд со спутника на обрадованное лицо Дениса: — Знаете, я сам доберусь! Хорошо?

— Ладно. Созвонимся?

— Обязательно! Не сомневайтесь. — В любом случае после перечисления денег из «Первопечатника» ему должны были выплатить остающуюся часть гонорара.

Клиент шагнул в залитую неоновым светом кабину и, прежде чем нажать кнопку, собирательным жестом обвел окружающее пространство:

— Осторожнее здесь, Владимир Александрович.

Виноградов понял, что имеется в виду, и кивнул:

— Постараюсь. Может быть, все-таки вас проводить до выхода?

— Не надо. Не думаю, что…

Створки лифта беззвучно соединились, и Владимир Александрович остался один на один с Нечаевым.

— Какими судьбами?

— Да тут такое дело…

— Давай-ка отойдем с дороги!

Третьим, незаметным участником их беседы на безлюдной лестничной площадке оказался укрытый среди противопожарных датчиков объектив телекамеры.

— Владимир Александрович, вы помните ту девушку, которая в «Рубеже» умерла? Прошлой осенью?

— Да, конечно.

— Оказывается, там все не так просто!

Денис коротко и достаточно внятно изложил Виноградову то, что ему удалось выяснить после трагедии на улице Павловича. И хотя до полной ясности было невообразимо далеко, отдельные кусочки мозаики уже начинали то и дело зацепляться друг за друга.

— Значит, ты теперь очень хочешь побеседовать с очаровательной девушкой Таней?

— Пытаюсь найти концы. Говорят, она в городе — а тут, может, кто-то из подружек остался, знакомых… Хотя, конечно, если по уму — надо туда ехать, на Украину.

— Надо, — согласился Владимир Александрович. — Если по уму… А что начальство? Одобряет оно твои интенсивные розыски?

— Ну, не то чтобы… Шефу плевать — лишь бы вовремя в оперативно-поисковое дело бумажки складывались. Он вообще считает, что случаи вроде этого взрыва или сами собой раскрываются, или так и виснут «глухарями» на веки вечные. Но парень есть один, в прокуратуре — он заинтересовался! Просил держать в курсе, помощь обещал.

— Смотри… — усомнился Виноградов. Потом вспомнил: — А зачем тебе та старая пленка, которую мы в гостинице снимали?

— Не знаю, — честно признался Денис.

— Ладно, я позвоню, чтобы Дементьев ее отыскал. Хотя — вряд ли, столько времени прошло…

— Да я понимаю! Спасибо.

— Ну, и вообще… Звони, если что! — Владимир Александрович привычным жестом вытянул из красивого портмоне визитку: — Телефон домашний, а это — «мобильник».

Одной из немногих профессиональных заповедей адвоката Виноградова было — никогда не отказывать в помощи бывшим коллегам в милицейских погонах. Во-первых, это благое дело, а во-вторых, никогда не знаешь, кто из них пригодится в будущем.

— Спасибо еще раз! До свидания.

— Удачи тебе, сыщик…

Кажется, последняя фраза смахивала на цитату, но прозвучала она вполне уместно.

Нечаев потянул на себя дверь в холл перед кабинетом генерального директора фирмы, а Владимир Александрович пешком миновал несколько лестничных маршей, отделявших его от выхода из здания.

Разумеется, недавняя трагедия на углу Павловича и Малочеркасского никак не сказалась на интерьере вестибюля — если, конечно, не знать, что после недавнего взрыва на улице обыкновенные стекла на первом этаже заменили бронированными «хамелеонами». И что теперь посетители, прежде чем оказаться внутри здания, проходят через напичканную разнообразными детекторами «рамку».

Прежде чем уйти, Виноградов задержался напротив высокого, в половину стены, деревянного стеллажа. Во всю свою десятиметровую ширину стеллаж был уставлен образцами книжной продукции «Первопечатника»: детские сказки, фантастика, несколько ярко оформленных научно-популярных серий, великолепная литературная классика.

Особое место занимала бесконечная антология современного отечественного детектива. Издательство выпускало по три-четыре новых тома в месяц — и даже количество авторов давно уже перевалило за сотню. Что, естественно, не могло не сказаться на качестве… Однако современное состояние книжного рынка заставляло Виноградова серьезно задуматься над объективностью собственных критериев: хотя с точки зрения Владимира Александровича читать подавляющее большинство «русских триллеров» было не только противно, но и вредно для здоровья — пятидесятитысячные тиражи антологии исчезали с лотков и прилавков, едва появившись.