Кондрахин знал, что у него под ногами только трава, но машинально опустил глаза. И в этот миг он отчетливо увидел рака! Сизе-синий панцирь тускло переливался под солнцем. Ходильные ноги оканчивались чем-то вроде копыт, а клешня разделялась не на две, а на четыре части. Под ногами Юрий разглядел кучу камней — и все они оказались точными копиями Его камня!
Видимости? Мыслеформы? Настоящие камни? Но его камень только один… И все же, что делать? Юрий пристально взглянул на камни, и резко отвел глаза в сторону. Мелькнула увиденная краем глаза под ногами зеленая трава — не камни! — а его соседи усиленно швыряли камни на склон холма. Проследив за ними, Юрий обнаружил, что все они летят в пустоту. На склоне холма, кроме слабого контура фигуры рака, он не увидел никого.
Привычным усилием мысли Кондрахин отправил мыслеформу камня в сторону рака и услышал звонкий металлический удар. В ушах вновь прозвучал голос:
— Возвращайся в деревню. Завтра тебя заберет Проводник.
На склоне холма вновь стояли трое меднолицых старцев в алых плащах, в которых увлеченно, — и безуспешно, — кидали камнями экзаменующиеся. В голове Юрия родилась мысль, которая вряд ли пришла к нему сама: вовсе незачем кому-либо рассказывать, что он видел на холме. Даже наставнице.
Экзамен еще продолжался, когда Юрий одиноко побрел к деревне. Он не знал наверняка, выдержал ли он испытание, да и было ли оно. Но что провалились остальные ученики, он понимал. Видимо, ему удалось сделать что-то необычное, чему Лада его вовсе не обучала.
Уже на закате вернулась наставница вместе с другими учениками школы. Была она печальна, причину чего Юрий понял далеко не сразу.
— Пойдем посидим у озера, — предложила Лада.
Они шли молча, но молчал каждый о своем. Кондрахин с нетерпением ждал предстоящих перемен, а наставница…
На берегу, у светлой заводи, они присели на косогоре. Лада бережно вложила в руку Юрия свою продолговатую маленькую ладошку и прильнула склоненной головой к его плечу.
— Просветленные решили, что твое обучение здесь завершено, — тихо сообщила она.
— Я знаю, — отозвался Кондрахин. — Но, по-моему, тебя это не радует?
— Не знаю. Ничего не знаю. Я старая дура, хоть и ощущаю себя молоденькой девчушкой после первого бала. А что ты такое сделал во время экзамена? Мы, зрители, так ничего и не поняли.
Юрий вовремя вспомнил наставление меднолицых: никому не рассказывать, что он видел на холме, и промолчал. Лада поняла.
— На рассвете за тобой придет Проводник, — сказала она. — Я поднимусь пораньше и приготовлю тебе прощальный завтрак.
Свободной рукой Юрий провел по ее лицу, ощутив влагу на щеке женщины. С нарочитой бодростью в голосе он произнес:
— Ну вот, болото развела! Не грусти, еще встретимся.
— Не встретимся, Юрочка. Я, хоть и не прорицательница, это чувствую. Слишком разные у нас предназначения.
— Но ведь ты же непрерывно совершенствуешься, — попытался спорить Крндрахин, — и обязательно наши миры опять пересекутся.
— Мой духовный путь завершен, — возразила Лада. — Чтобы перешагнуть четвертый уровень, нужно избавиться от всех привязанностей. А я не могу, не могу, не могу! Мне суждено оставаться наставницей в этой школе пожизненно. А когда я умру, и меня похоронят, мое место займет другой. Ты же… Кто знает, кем тебе суждено стать? Может, Стражем, может, Просветленным, а может — почему нет? — и Демиургом. Ты растешь стремительно, пожалуй, слишком стремительно. Меня это беспокоит. Ладно, ты прав: не надо больше об этом. Пойдем обратно? Этой ночью я хочу быть только с тобой.
Утром Юрия разбудили дразнящие запахи еды. Лада колдовала у кухонного стола, одетая в тот самый голубой сарафан, в котором Кондрахин впервые увидел ее. Она почувствовала пробуждение своего бывшего ученика, на минуту отвлеклась от своего занятия, заскочила в спальню и поцеловала его, шепнув при этом:
— Одевайся. Проводник вот-вот будет здесь.
Пока Юрий умывался ледяной водой, Лада накрыла на стол. Как раз вовремя: появился — материализовался из воздуха — тот, кого называли Проводником. Он не отказался разделить с Кондрахиным изысканную трапезу и тщательно пережевывал каждый кусочек пищи. Это был не тот старик, который привел Юрия в сокрытый мир. Сравнительно молодой, на вид не старше сорока, он походил на греческого атлета и говорил, когда они обменялись короткими репликами, с едва уловимым акцентом. Закончив еду, он встал и поклонился:
— Спасибо, хозяйка. Ну, нам пора.
Лада вынесла из спальни камень Юрия. Протягивая его владельцу, она быстро взглянула на него и тут же отвернулась. Кондрахин хотел было сказать что-нибудь на прощанье, но не успел. Жилистая рука Проводника крепко обхватила его запястье, и он провалился в уже знакомую темно-синюю воронку…
…он провалился в уже знакомую темно-синюю воронку. Тело словно вывернули наизнанку. Но это была не боль, нет. Новое, неожиданное чувство, которое на этот раз Юрия совсем не испугало. А потом он ощутил холод.
Они стояли в заснеженном лесу, и мороз сразу пробрал Юрия, одетого в легкую тунику, до самых костей. Проводник же, казалось, вовсе не замечал холода. Он протянул руку вверх, и в нее с верхушки огромного кедра послушно свалился увесистый вещмешок.