Последняя надежда - [137]

— Ясно, — понимающе кивнула Драгомира. — Но не переживай, может, я и не первой молодости, но порох в пороховницах пока есть!

— А вот кстати… — тут же вцепилась в представившуюся возможность Окса. — Мы с Гюсом уже давно задаемся вопросом… Может, вы хоть теперь на него ответите?!

Драгомира с Абакумом переглянулись, и в их обреченных взглядах читалась полная капитуляция.

— Мы знаем, что вы все, оказавшись Во-Вне, слегка соврали насчет вашего происхождения и гражданства, — продолжила Окса, подстегиваемая этим молчанием. — У вас не было выбора. А еще мы знаем, что, по официальным документам, МакГроу родился в 1960 году, хотя на самом деле он твой ровесник, ба…

Гюс, очень внимательно слушавший, поерзал в кресле. Этот вопрос тоже его сильно интересовал и уже довольно давно.

К всеобщему удивлению слово взял Леомидо.

— Ортон… Ну, МакГроу на два года старше меня, и на семь — Драгомиры. Следовательно, если я правильно подсчитал, ему сейчас семьдесят семь лет.

— Да быть не может! — ахнула Мари. — Семьдесят семь! Это невозможно!

— Я так и думал, что вы это скажете, — кивнул Леомидо.

— Но как он может так молодо выглядеть? — недоумевала Мари.

— Прошу прощения… — перебила Окса. — Я не хотела сказать, что вы выглядите старыми… Вы в отличной форме для вашего возраста, но МакГроу чертовски моложе вас! Семьдесят семь лет… да ни в жисть! К тому же, будь ему действительно столько, он бы давно уже был на пенсии!

— Может, он пластическую операцию сделал, — предположил Гюс. — Есть же омолаживающий курс…

От этих слов, казалось, у Драгомиры и Леомидо что-то щелкнуло. Оба озадаченно переглянулись, а в их головах за это время сформировалась совершенно очевидная теория.

Абакум же сохранял свое обычное олимпийское спокойствие человека, уже давно решившего данную проблему. Посмотрев на друзей, он нарушил молчание.

— Вы не думаете, что…

Драгомира схватилась руками за голову и выдохнула:

— Поверить не могу…

— Только не говорите, что вы думаете о… — изрек Леомидо, лишь добавив загадок.

— Думаете о чем? — не вытерпела Окса, с трудом сдерживаясь.

Родители Гюса и Оксы молча наблюдали за этим странным обменом репликами. Но трое старших Беглецов были так сосредоточены, что не обращали ни малейшего внимания на нервное состояние окружающих. Нафтали с весьма озабоченным видом наклонился к уху Мари и что-то ей шепнул, и она тихо ответила:

— Лет сорок пять, но уж никак не семьдесят семь!

Нафтали передал эти слова Брюн и Мерседике, и все трое принялись таинственно перешептываться.

— Они всегда так реагируют на слова «омолаживающий курс»? — шепнул Гюс Оксе.

Окса, сузив глаза, поглядела на него и передернула плечами.

— Ну, во всяком случае, похоже, это навело их на мысль… Ну? — требовательно заявил она. — Так о чем вы думаете?

Драгомира удивленно подняла голову и округлила глаза, словно только что заметила присутствие — и нетерпение — остальных.

— Возможно, у нас есть объяснение… Объяснение, вытекающее из твоего предположения, Гюс, потому что в твоих словах есть определенный смысл. Никогда бы не подумала, что однажды скажу это, но мы вспомнили об одном слухе, распространившемся в Эдефии за три или четыре года до Великого Хаоса. Кое-кто утверждал, что была найдена Этернитата…

— Что найдена? — перебила Окса.

— Этернитата, — повторила Драгомира. — Жемчужина долголетия, если тебе больше нравится.

— Э-э… не знаю я, что мне больше нравится! — нахмурилась Окса. — Что это за штука?

— Жемчужина долголетия была легендой. Говорили, что у одной из Фей есть раковина, полная жемчужин, замедляющих старение. Но, я полагаю, Абакум знает об этом куда больше, чем все мы… — Драгомира повернулась к своему Хранителю.

— Меня эта история с его внешностью занимает довольно давно… Но сегодня, как мне кажется, головоломка полностью сложилась, и я могу, наконец, приподнять завесу над одной историей, остававшейся тайной более пятидесяти лет, — сказал Абакум, поглаживая бородку. — Это верно, что я обладаю рядом сведений, дающих мне преимущество и позволяющих сделать более правдоподобный вывод…

Абакум, ярко сияя глазами, замолк, сам слегка изумленный тем, что намеревался сообщить.

— Абакум… — взмолилась Окса. — Ну расскажи! Мы же от любопытства вымрем! Ты что, нашей смерти хочешь?!

— В Книге Теней, которую я унаследовал от матери, говорится, что это воды Поющего Источника даруют свежесть Феям Без-Возраста. Свежесть — это, естественно, синоним молодости. Точнее, замедление старения. И Феи, действительно, живут больше пятисот лет…

— Ух ты! — воскликнула Окса. — Даже дольше Фолдинготов!

— Окса, заткнись! — двинул ей локтем в бок Гюс.

— Да, даже дольше Фолдинготов… — продолжил Абакум. — Однажды один мальчик, которого я хорошо знал, Бьорн, доверился мне. За несколько месяцев до этого он стал свидетелем одного ужасного события, и он хотел со мной поделиться, потому что, как он мне сказал, не мог из-за этого спать. Ему было лет семь или восемь, и мать ему не поверила, когда он попытался ей рассказать о том, что видел. Заявила, что у него богатая фантазия, и не стала вдаваться в подробности. И тогда Бьорн пришел ко мне…

Он увидел в лесу старика, сидевшего на берегу речушки. Мальчик его узнал. Это был Гонзаль, очень хороший и добрый человек, которого все любили и уважали. Так вот, сидя на берегу, он плакал, потому что у него только что родился пятый правнук. Это были слезы и радости, и печали, потому что этот пятый правнук был первой девочкой, правнучкой, и ему очень хотелось пожить подольше, чтобы увидеть, как она растет. Должен сказать, что Гонзалю было уже больше ста пятидесяти лет, его жизнь подходила к концу… И маленький Бьорн мне сказал, что тут появилась тетя, сияющая, как светлячок — Фея, без сомнения. Она перемолвилась со стариком парой слов, а потом протянула Гонзалю раковину, из которой бил яркий розовый свет. Когда мальчик упомянул эту деталь, я тут же вспомнил, о чем прочитал в Книге Теней: Этернитаты, жемчужины долголетия, соответствовали этому описанию.