Последняя надежда (ЛП) - [14]

Я кладу украденную сумочку под сиденье и достаю журнал из спинки кресла. За окном почти черное небо, несмотря на то, что сейчас день. Крылья самолета подсвечиваются бортовым освещением и молниями.

У Авы голова качается и трясется, а потом резко опускается вперед. Должно быть, ее тошнит. Афонсо выходит из туалета и падает на одно из передних кресел далеко от Авы, но близко к туалету.

Самолет по прочности кажется консервной банкой, обвязанной веревкой. Сигнал «пристегните ремни» неистово мигает. Над головой включается динамик, и напряженный голос капитана судна сообщает об очевидном.

– Это говорит капитан. Мы испытываем неожиданную турбулентность. Пожалуйста, оставайтесь на своих местах с пристегнутыми ремнями безопасности до дальнейшего уведомления.

Отклонившись в сторону на своем сиденье, я вижу, как Ава сжимает подлокотник. Если бы хоть на секунду мог подумать, что ее обрадует мое утешение, я бы подполз к ней, держал за руку или за палец, или за любую часть тела, которую она позволила бы мне трогать.

Снова вспыхивают молнии, и гром сотрясает фюзеляж. Еще одна вспышка, и громкий раскат грома эхом разносится по корпусу самолета. Мужчины в задней части салона в панике начинают кричать.

– О, Боже! Крыло горит! – кричит Ава, показывая в окно, и даже Афонсо обращает внимание.

Через небольшой иллюминатор мы с ужасом наблюдаем, как двигатель взрывается, а крыло отрывается. Самолет резко наклоняется влево. Сверху из багажных полок на нас выпадают кислородные маски. Чертова сумочка катится ко мне. Ава взвизгивает и хватает ее, расстегивая ремень.

Чертов самолет падает с неба, а она беспокоится о проклятом кошельке. Тем более у нее подделка, которую я подменил. Она не будет рисковать жизнью ради нее. Я хватаю украденную сумку и срываю с нее нейлоновое прикрытие.

– Ава, сядь в кресло и пристегнись. Поняла? – кричу я ей.

– Мне нужна эта сумка, – кричит она.

– Она у меня.

Я поднимаюсь, несмотря на наклоненный самолет, мне удается добраться до Авы и передать ей настоящую сумку.

– Вот.

Она прижимает ее к себе и с облегчением вздыхает.

– Откуда ты знаешь мое имя? – выпаливает Ава

– Что? – рассеянно отвечаю я, не глядя в ее сторону.

Мое внимание сейчас приковано к Афонсо. Он как-то нашел парашют. Я наклоняюсь через Аву и вижу руку стюардессы на полу. Черт. Это проклятый мудак застрелил стюардессу, чтобы добраться к аварийному выходу. Ее тело свалилось на сиденье рядом.

Я снова смотрю на Афонсо и парашют. Это парашют нужен мне и Аве. Афонсо поворачивается к входной двери и дергает ручку. Тупица. Он никогда не откроет дверь, потому что, видимо, не знает, что пока шасси подняты, дверь кабины не откроется. Так что он продолжает бороться с дверью, яростно дергая за ручку.

Сколько времени мне нужно, чтобы добраться до него? Я расстегиваю свой ремень и прижимаю палец к губам, чтобы Ава не выдала меня. Двигаясь вперед, я подкрадываюсь к Афонсо, но он слышит меня, достает пистолет из-за пояса и выстреливает.

Я пригибаюсь, но что-то обжигает мне глаз. Тру его, понимая, что пуля, должно быть, попала в металлическую часть сиденья, которая ударила меня по лицу. Я быстро моргаю и смахиваю кровь. Должно быть, что-то пробило мне сосуд в глазу, и рана кровоточит. Дерьмово.

– Оставайся здесь, – кричу я Аве.

Дребезжание самолета достигает грандиозных масштабов.

– Никуда я не уйду, козел, – огрызается она в ответ.

Я не могу не расплыться в улыбке. Воинственность – хороший знак. Нам нужно такое отношение, чтобы выжить.

Вскочив на ноги, бросаюсь к Афонсо. Он поднимает пистолет и снова стреляет, но самолет вдруг резко поворачивает вправо. Мы летим, мое тело пересчитывает сиденья в полете, а Афонсо врезается в противоположную дверь самолета. Рядом с Афонсо лежит мой аварийный комплект. Я кидаюсь к нему.

– Мендоза! Крыло! Крыло исчезло! – кричит Ава.

Я выглядываю в окно. Она права. Забываю об украденной сумке, Афонсо, парашюте и аварийном комплекте. Единственный шанс – пристегнутся и надеяться, что наше падение случится в Амазонку. Афонсо дико усмехается и хватает сумочку, наматывая ее на руку. Когда мы приземлимся, я найду и выпотрошу его.

Потеряв оба крыла, самолет начинает свободное падение. Оглушительный грохот стоит в салоне. Перебираю руками, подбираясь к сиденью Авы, и сажусь рядом. Она помогает мне сесть и пристегнуться.

– Твой глаз, – задыхается она. – Ты истекаешь кровью, будто...

– Будто мне выкололи глаз? – заканчиваю я.

Теперь, когда я в вертикальном положении, то чувствую, что осколок, должно быть, пронзил мое глазное яблоко. С левой стороны зрение затуманено, но не из-за крови, а потому что у меня в глазу кусок металла. Я поворачиваюсь к ней.

– Сильно плохо?

– Я ничего не вижу, – раздражается она.

Она гладит меня руками по лицу. И хотя мы летим навстречу смерти в консервной банке, я не могу не думать о том, какие у нее мягкие руки. Их прикосновение нежное, словно лепестки цветов или шелковые простыни. Они самые мягкие из всех чертовых вещей в мире. Последняя мысль в моей голове перед тем, как я потерял сознание, была о том, как бы они касались моего члена.

Глава 7

Ава

Прихожу в себя и вижу, что мои ноги запутаны в листьях дерева, а лицо прижато к теплой широкой груди. Где-то рядом слышится щебетание птиц. Мне на лицо попадает солнечный свет, и кажется, что вокруг очень влажно.