Последняя любовь миссис Галлахер - [42]

— Спасибо, что не забыла упомянуть об этом, Одри, — сухо произнесла Хелен. — Но мне это уже известно.

Она видела, что Том трясся от смеха, и сразу же почувствовала себя лучше. Ситуация не может быть слишком плохой, если он все еще находит в ней что-то забавное.

Но Гари не находил в этом ничего смешного.

— Ему нужны твои деньги, — тупо произнес он. Его глаза горели, когда он смотрел на Тома. — Я не могу тебе позволить сделать это.

Гари подошел ближе к Тому.

— Я думаю, что вам сейчас лучше уйти.

— Гари! — крикнула Хелен, — Несмотря на то, что сказала Одри, это и мой дом. У тебя нет права выпроваживать из него людей.

Одри беспомощно покачала головой.

— Но он же садовник, — повторила она слабым голосом.

Хелен криво улыбнулась.

— Боюсь, что я допустила несколько ошибок, обучая вас ценить ценности. Не имеет значения, что вы думаете. Если садовник хорош для того, чтобы с ним спать, то он также хорош, чтобы выйти за него замуж.

— Мама!

Хелен продолжала, как будто ее дочь ничего и не сказала.

— А именно этот садовник достаточно хорош во всем. — Она печально посмотрела на дочь и сына, стараясь не забывать, что они только что перенесли шок. — Никогда не думала, что мне придется сказать вам это, но мне стыдно за вас обоих.

Том посмотрел на Хелен и мягко произнес:

— Может быть, будет лучше, если я оставлю тебя одну?

Она повернулась к нему и, задыхаясь, произнесла:

— Если бы у меня был выбор, то я бы поехала с тобой и оставила их одних. — Хелен покорно вздохнула. — Но, думаю, лучше исправить все сейчас.

Когда Том улыбнулся ей, она забыла о присутствии детей в комнате.

— Я верю тебе. Ты все решила правильно, — ласково сказал Том. — Как ты думаешь, еще долго нам ждать? Хови завтра приступает к работе. Мне бы хотелось позвонить и заказать место на стоянке около Горячих Ключей.

— Арканзас? — начала она, но Одри сразу же оборвала ее.

— О чем ты говоришь? — спросила молодая женщина, слегка истеричным голосом. — Мама, ты не уедешь! Ты не говорила ничего о том, что ты уезжаешь!

— Хватит, Одри, успокойся! — повернувшись к дочери, сказала Хелен.

— Но ты же уезжаешь! — отчаянно прошептала Одри, сильно покраснев. Ее дыхание стало жестким и учащенным.

Хелен перевела взгляд с дочери на сына, а затем снова на дочь. Она знала, что будет трудно, но не представляла, какую боль почувствует за своих детей. Хотя Гари и старался выглядеть как осуждающий взрослый, в его глазах она заметила слезы. А Одри, казалось, чувствовала себя так, как будто мать навсегда покидала ее в самый трудный для нее период жизни. Хелен потратила слишком много лет, чувствуя каждую их боль, чтобы сейчас не разделить ее с ними.

Она посмотрела на детей, глазами умоляя их понять ее.

— Если бы вы раньше дали мне возможность, — осторожно и тихо произнесла она, — я бы сказала вам, что, когда Том уедет отсюда, я поеду вместе с ним.

Гари выглядел так, как будто его побили, кулаки его были сжаты.

Вдруг Одри покачнулась и, прежде чем Хелен смогла как-то отреагировать, Том успел подхватить беременную женщину на руки, не дав ей упасть.

— Положи ее на кушетку, — сказала Хелен, двигаясь за ним. Она положила подушку под голову дочери. — Гари, принеси мокрое полотенце.

Когда Гари вышел из комнаты, Том спросил:

— Что это? Что с ней случилось?

— Она переволновалась, — объяснила Хелен, ее голос звучал спокойнее, чем билось сердце. — С ней такого не случалось с тех пор, как она училась в высшей школе.

— А чья вина в том, что с ней случилось это сейчас? — прозвучал из-за спины голос Гари. Он протянул матери мокрое полотенце. — Ты же знаешь, доктор сказал, что ей нельзя волноваться. И вот результат.

— Хватит! — спокойно сказал Том, посмотрев на Гари. Он произнес это без угрозы. Голос был тихий и спокойный. В его выражении было только понимание, и только дурак мог не обратить внимания на предупреждение. Хотя Гари был молод и дерзок, он не был глупым, потому отошел, уставившись в окно.

Хелен увидела, что Одри моргнула и стала приподнимать голову.

— Мама, — слабо проговорила она.

— Все хорошо, дорогая, — успокоила ее мать. — Ты всего лишь немного поспала.

Когда Хелен встала, ее дочь уцепилась в руку матери.

— Не уходи от меня, — беспокойно попросила она.

— Я сейчас вернусь.

Хелен и Том вышли в холл. Как только за ними закрылась дверь, Том крепко прижал к себе Хелен, и та облегченно вздохнула.

— Ты даже представить не можешь, как мне это необходимо, — сказала она, уткнувшись лицом в его плечо.

— Боюсь, что не подумал о тебе, — усмехнулся он. — Теперь и я знаю, как мне это нужно. — Он приподнял ее подбородок и заглянул в глаза. — Знаешь ли ты, как я горжусь тобой? Пару раз я готов был откусить себе язык, но ты стояла стойко.

Она улыбнулась.

— Я говорила тебе, что упрямая. — Ее улыбка погасла, когда она протянула руку, погладив его лицо. — Мне жаль, что так все случилось. Но больше всего мне жаль, что мы не сможем уехать так скоро, как тебе хочется.

Его лицо исказилось, он отодвинулся от нее.

— О чем ты говоришь?

Она медленно опустила руки и смущенно посмотрела на него.

— Думаю, ты понимаешь, что я не смогу сейчас уехать, оставив больную дочь.