Последняя любовь лорда Нельсона - [65]

Господин очень болен и хочет безотлагательно ехать для лечения к источнику Аретузы. Его сопровождает жена. Наконец-то осуществятся наши желания.

Я не могу оставить дом. Должна помогать паковать вещи, выпроваживать мешающих нам гостей. Так что приходите по известной дороге ко мне, и мы обсудим все, что нужно. Но соблюдайте осторожность, чтобы никто ничего не заметил.

Полная страстного ожидания

Ваша маленькая Эми.»

Разве это не было похоже на любовную записку влюбленной горничной своему поклоннику? Никто не стал бы искать здесь тайный смысл.

Она с улыбкой запечатала записку, вручила ее Феррери, дала ему указания. Но когда она с ним разговаривала, взгляд ее упал на зеркало, висевшее на противоположной стене. Она невольно присмотрелась более пристально.

И увидела, что Караччоло, по-прежнему стоя в оконной нише, обмахивал платком свое покрасневшее лицо. Казалось, его возбуждение все еще не улеглось. Он дважды ронял платок, тот падал на подоконник, и он снова поспешно его поднимал.

Вдруг он уронил платок на пол и торопливо прошел в приемную.

— Не уходите еще, Феррери, подождите! — крикнул он курьеру и обратился к Фердинанду. — Ваше величество, я еще раз заклинаю вас! Если вы оставите Неаполь, вы сдадите его врагу. Чем заслужили мы ваше недоверие? Нас чернят чужеземцы, которые ничего о нас не знают, не понимают нашего характера. Даже армия была организована иностранцами, иностранцы ею и командовали. Но народ, мы все… разве вы не знаете, чего требуют тысячи людей, которые в тоскливом ожидании смотрят на ваши окна? Они требуют оружия, чтобы защитить своего короля, смыть позор Неаполя, отдать свою жизнь за отечество. Ваше величество, пока еще не слишком поздно…

Им владело такое волнение, что он не мог больше говорить. Но в этот момент с площади донеслись крики толпы, как будто народ его услыхал.

— Да здравствует король! Долой чужеземцев! Смерть якобинцам! Оружия! Дайте нам оружие!

Дрожащий префект полиции вышел на площадь, чтобы своим появлением успокоить народ и подбодрить сбиров, которые, окружив замок, несли его охрану.

Караччоло упал перед Фердинандом на колени.

— Ваше величество, прислушайтесь к голосу вашего верного народа! Во имя всего, что вам дорого, я молю вас, ради чести вашего имени, ради наследия ваших детей!

Фердинанд был в растерянности. Его взор боязливо обратился к окну.

— Если бы я знал… Фабрицио, это лаццарони?

Кардинал подошел к стулу, посмотрел сквозь щель в занавесях.

— Хорошо одетые люди, третье сословие, студенты…

Король вздрогнул.

— Студенты?

Эмма насмешливо расхохоталась.

— Смотрите, ваше преосвященство, не наступите на носовой платок, лежащий у ваших ног. Господин герцог уронил его как раз перед тем, как народ начал кричать.

Караччоло в ярости вскочил.

— Миледи…

Однако Фердинанд не дал ему говорить.

— Ради святого Януария, Франческо, ты злоупотребляешь моим терпением. Ты думаешь, я должен слушать одного тебя? Патриоты, Фабрицио? Ты полагаешь, что это патриоты?

Руффо холодно пожал плечами.

— Кто может утверждать это с уверенностью? Во всяком случае, Феррери хорошо сделает, если заговорит по-французски, когда его задержат по пути к лорду Нельсону.

С пепельно-серым лицом Фердинанд повернулся к курьеру.

— Что же ты стоишь, Антонио? Почему ты еще здесь? Иди, говорю я, иди!

Феррери ушел.

Эмма с удивлением выслушала предостережение кардинала. Почему он хотел, чтобы ее послание дошло до Нельсона? Теперь, когда Фердинанд решился на переезд в Сицилию, не добивался ли этот хитрец расположения Англии?

* * *

Все еще раздавались крики, народ требовал появления короля. Слышны были и угрозы. «Фердинанд, наверное, уже бежал, — кричали в толпе, — бросил Неаполь на произвол судьбы; надо идти штурмом на замок и захватить предателей-придворных».

Беспорядок и сумятица усиливались, все больше приближаясь к замку.

Префект полиции, задыхаясь, вновь появился в комнате.

— Они прорвали цепь, разогнали моих людей. Теперь они столпились у дверей, ваше величество, что…?

— Чего вы от меня хотите? — прервал его охваченный диким страхом король. — Разве я — префект полиции? Замок битком набит солдатами, а вы спрашиваете, что вам делать! Если эти канальи не хотят иначе, велите стрелять, сударь, велите стрелять!

— Но войска… я опасаюсь…

Побледнев, Фердинанд тупо уставился на него.

— Эти трусы! Эти трусы! — проговорил он со стоном. — Даже в своих собственных четырех стенах я не в безопасности!

Внезапно кровь бросилась ему в лицо. Он в ярости схватил Караччоло за руку и стал изо всех сил трясти ее.

— И ты еще хочешь, чтобы я оставался здесь? В этом рассаднике вероломства и предательства? Ах, ты… знаешь, что я думаю? Ты, ты сам…

— Государь! — закричал герцог, с силой вырвавшись из рук Фердинанда. — Ваше величество хочет лишить себя самого верного из своих слуг?

Его глаза горели, он скрежетал зубами, лицо под белыми волосами пылало.

Фердинанд отшатнулся.

— Если бы ты был королем… — пробормотал он, словно извиняясь, — если бы ты был королем…

По лицу Караччоло промелькнула хмурая улыбка.

— Будь я королем, я бы постарался, чтоб моим друзьям не было так трудно хранить мне верность. Моим друзьям и моему народу. Потому что я всегда и до последнего вздоха буду повторять: народ Неаполя верен своему королю. Желает ли король испытать его? Что ж, пусть он покажется своему народу, произнесет лишь несколько скупых успокоительных слов, слов глубокого убеждения и веры — и этот самый народ, убивающий сбиров короля, чтобы к нему проникнуть, бросится ему в ноги и будет слепо повиноваться мановению его руки.