Последняя из амазонок - [135]
Наш варвар вообразил, будто мы тоже преследуем Элевтеру, а рассказу о Селене попросту не поверил, откровенно заявив, что в жизни не слышал более вздорной и нелепой выдумки.
Побережье, которое мы огибали, представляло собой спускавшиеся к морю с высокого плато пологие пастбища. С наступлением ночи эти просторы усеяли конные орды скифов, а наши дозорные сообщили, что видят впереди огни гавани. Подойдя поближе, мы смогли разглядеть множество стоявших на якоре торговых судов. Аттик из благоразумной осторожности хотел было пристать к берегу там, где мы находились, не доходя нескольких десятков стадиев до Курганного города, однако наш молодой надсмотрщик замахал руками и закричал, требуя продолжать грести. Скифы на захваченных судах придали убедительности его доводам, приставив мечи к глоткам наших товарищей. Нам пришлось подчиниться. Аттик приказал войти в бухту.
Так на девяносто девятый день, считая от нашего отплытия из Афин, наши корабли подошли к берегу возле того самого Курганного города, что некогда был оплотом северных амазонок племени Ликастея, народа Антиопы, Элевтеры и Селены.
Глава 38
ВЛАСТИТЕЛИ РАВНИН
Первым делом скифы завладели нашими лошадьми. Правда, представитель Мааса заверял Аттика и наших командиров в том, что животных забирают лишь на время, но, судя по ликованию уводивших коней скифов, этим скакунам уже никогда не носить афинскую сбрую.
Нас объединили с Тесеем и его командами. Собрав всех, и рядовых и командиров, в одну кучу, скифы препроводили всю компанию к причалу, в загон для скота, изгородь которого для защиты от волков была оплетена колючим вьюном с длинными шипами. Амазонки называли это растение «агре арра», или «карающий плющ». Из-за этого забора мы могли любоваться тем, как скифы снимали с наших кораблей решительно всё, что могло представлять для них хоть какой-нибудь интерес. Всё ценное, что находилось при нас самих, охранники уже присвоили.
На протяжении двух ночей, когда выдавался случай поспать, меня укладывали между Дамоном и отцом, поскольку, судя по похотливым взглядам варваров, я, с их точки зрения, уже вошла в тот возраст, когда девушку следует использовать по прямому назначению.
На рассвете третьего дня в окружении конной стражи прибыли Маэс и Панасагор. Тесея вытолкнули вперёд. Дикари не ведают учтивости, и наш царь вынужден был сносить множество оскорблений, как физических, так и словесных. Складывалось впечатление, что всё это закончится кровавой расправой. Варвары порывались поджечь ненавистные им эллинские корабли, однако их вожаки рассудили, что гораздо выгоднее будет продать суда, а заодно и их команды. В конце концов они оставили под стражей Тесея, Аттика и капитанов кораблей, а остальных выпихнули из загона и разрешили отправляться на все четыре стороны, с непременным условием вернуться к закату.
— Дикари уверены, что мы никуда не денемся, — заметил мой отец.
Ради безопасности командиры велели всем людям держаться вместе. Предполагалось, что мы так или иначе предпримем попытку вернуть корабли, но, пока план не был выработан, нам не оставалось ничего лучшего, как присмотреться к городу. Отцу, Дамону и Филиппу составили компанию двое парней из Тесеевой команды, Зубоскал и Клещ.
Клещ взялся меня опекать. Мы все были невероятно грязны, оборванны и босы, однако это не только не выделяло нас среди местных жителей, но, напротив, никак не обращало на себя внимания. Мне в жизни не случалось видеть столь отвратительного, кишащего паразитами скопища людей, каким стал Курганный город под властью скифов. Во времена амазонок здесь не было постоянных жителей: предоставленные на десять месяцев в году божествам и природным стихиям древние земляные укрепления зарастали травой, а люди являлись сюда лишь на время Великого Сбора. Теперь на этом месте раскинулся самый настоящий город, населённый ремесленниками и торговцами, ворами и мошенниками. Здесь торговали лошадьми, женщинами, рабами, зерном, мехами и золотом.
Отец первым делом расспросил наших новых товарищей о Тесее. Когда корабли царя покинули Афины и что было тому причиной? Почему царь, поклявшийся не участвовать в таких походах, сам отправился в плавание?
Клещ поведал следующее.
Спустя два дня после того, как корабли Аттика отплыли из Афин, Тесей решил совершить у могилы Антиопы жертвоприношение, дабы её дух испросил благоволения богов для отправившихся в плавание. По словам Клеща, царь устроил из этого впечатляющее представление, выделив для грандиозного пиршества быка и пятьдесят овец. Толпа желающих попировать заполонила площадь, но стоило жрецам вывести жертвенного быка, как земля содрогнулась.
Землетрясение было столь мощным, что перекрытие гробницы треснуло, а в городе развалились десятки домов. Сотни людей погибли или покалечились. Подобное бедствие, случившееся в тот момент, когда царь вознамерился принести в жертву перед гробницей возлюбленной животное, предпочитаемое его отцом (каковым, как считали многие, являлся сам Посейдон Сотрясатель), явно свидетельствовало о немилости высших сил. Чтобы понять это, не нужно было быть прорицателем или провидцем.
Солдаты Александра Великого не знали поражений. Великая империя персов пала, покорясь их могуществу и полководческому гению Александра. Но потом на пути в Индию они встретили племена, не признающие своего поражения и вступающие в схватку снова и снова. Народ, чья ненависть к захватчикам была сравнима только с их спокойствием и способностью терпеть лишения. В «Солдатах Александра» не повествуется о столкновениях полководцев, это рассказ о противостоянии солдат и народа, не желающего покоряться.
Он властвовал над народами, которые не только не понимали языка, на котором говорил он, но, будучи объединены, не понимали языков друг друга. Страх, внушаемый им, был столь силён и распространялся на столь необъятных просторах, что никто не дерзал противиться его всеподавляющей воле, и одно его имя повергало в ужас. При этом он умел внушить столь сильное желание угодить себе, что все подданные подчинялись с готовностью и были рады следовать его повелениям.
Двадцать пять веков назад двухмиллионная армия персов вторглась в Грецию, чтобы завоевать страну и превратить ее жителей в рабов. Сотни покоренных народов уже склонили головы перед персидским царем. Тысячи воинов из поверженных стран воевали в его войске. Огромный флот Азиатского владыки приближался к берегам Греции. Только триста спартанцев и их немногочисленные союзники стояли на пути врага.
Пятый век до нашей эры. Греция — арена Пелопоннесской войны, кровавой многолетней бойни между Афинами и Спартой. Алкивиад — воспитанник Перикла и ученик Сократа, лучший полководец Афин. Человек, обвинённый на суде в святотатстве. Изменник, заочно приговорённый к смерти в Афинах. Советник спартанцев в их борьбе с Афинами. Воин, с восторгом избранный афинянами главнокомандующим. Патриот и предатель, в руках которого оказались судьбы Древнего Мира.
Ричмонд Чэпмен — обычный солдат Второй мировой, и в то же время судьба его уникальна. Литератор и романтик, он добровольцем идет в армию и оказывается в Северной Африке в числе английских коммандос, задачей которых являются тайные операции в тылу врага. Рейды через пески и выжженные зноем горы без связи, иногда без воды, почти без боеприпасов и продовольствия… там выжить — уже подвиг. Однако Чэп и его боевые товарищи не только выживают, но и уничтожают склады и аэродромы немцев, нанося им ощутимые потери.
Что мешает художнику написать картину, писателю создать роман, режиссеру — снять фильм, ученому — закончить монографию? Что мешает нам перестать искать для себя оправдания и наконец-то начать заниматься спортом и правильно питаться, выучить иностранный язык, получить водительские права? Внутреннее Сопротивление. Его голос маскируется под голос разума. Оно обманывает нас, пускается на любые уловки, лишь бы уговорить нас не браться за дело и отложить его на какое-то время (пока не будешь лучше себя чувствовать, пока не разберешься с «накопившимися делами» и прочее в таком духе)
«Заслон» — это роман о борьбе трудящихся Амурской области за установление Советской власти на Дальнем Востоке, о борьбе с интервентами и белогвардейцами. Перед читателем пройдут сочно написанные картины жизни офицерства и генералов, вышвырнутых революцией за кордон, и полная подвигов героическая жизнь первых комсомольцев области, отдавших жизнь за Советы.
Жестокой и кровавой была борьба за Советскую власть, за новую жизнь в Адыгее. Враги революции пытались в своих целях использовать национальные, родовые, бытовые и религиозные особенности адыгейского народа, но им это не удалось. Борьба, которую Нух, Ильяс, Умар и другие адыгейцы ведут за лучшую долю для своего народа, завершается победой благодаря честной и бескорыстной помощи русских. В книге ярко показана дружба бывшего комиссара Максима Перегудова и рядового буденновца адыгейца Ильяса Теучежа.
Автобиографические записки Джеймса Пайка (1834–1837) — одни из самых интересных и читаемых из всего мемуарного наследия участников и очевидцев гражданской войны 1861–1865 гг. в США. Благодаря автору мемуаров — техасскому рейнджеру, разведчику и солдату, которому самые выдающиеся генералы Севера доверяли и секретные миссии, мы имеем прекрасную возможность лучше понять и природу этой войны, а самое главное — характер живших тогда людей.
В 1959 году группа туристов отправилась из Свердловска в поход по горам Северного Урала. Их маршрут труден и не изведан. Решив заночевать на горе 1079, туристы попадают в условия, которые прекращают их последний поход. Поиски долгие и трудные. Находки в горах озадачат всех. Гору не случайно здесь прозвали «Гора Мертвецов». Очень много загадок. Но так ли всё необъяснимо? Автор создаёт документальную реконструкцию гибели туристов, предлагая читателю самому стать участником поисков.
Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.
Лорд Люсьен Сен-Клер, герой войны с Наполеоном, красавец, щеголь и покоритель женщин, легко вскружил голову подопечной лорда Карлайна, прекрасной мисс Грейс Хетерингтон. Но и Сен-Клер был покорен красотой девушки, ее прямодушием и искренностью. Впрочем, у него не было серьезных намерений в отношении Грейс, разве что добавить ее в качестве интересного экземпляра к его донжуанскому списку. Судьбе было угодно, чтобы ночью Люсьен по ошибке попал в спальню Грейс, и в самый неподходящий момент туда же заглянула леди Карлайн.
Гейбриел Фолкнер, герой войны, аристократ и красавец, неожиданно для себя унаследовал графский титул, огромные капиталы и… трех незамужних дочерей прежнего графа. Взвесив все за и против, новоиспеченный граф Уэстборн решает жениться на одной из них. Девицы, однако, отказывают ему. Более того, младшие сбежали из родового поместья, а старшая, леди Диана, без его разрешения явилась в Лондон. Гейбриел понимает, почему три его подопечные повели себя таким образом. Причина — в его прошлом. И вдруг Диана неожиданно соглашается стать его женой.
Ханна Мэллой, выросшая в богатой респектабельной семье, оказалась на улице, где не было не только комфортабельных отелей и шикарных магазинов, но и даже булыжных мостовых с аккуратными тротуарами и уличным освещением. Однако привел сюда девушку не злой рок, а непокорный нрав — она сбежала из-под венца, покинув буквально у алтаря ненавистного жениха, выбранного отцом, чтобы упрочить и без того процветающий семейный бизнес. Понимая, что отец не сдастся и наймет лучших сыщиков, чтобы вернуть беглую дочь, Ханна решает вступить в фиктивный брак.
Заключительная часть трилогии – «Черный тополь» – повествует о сибирской деревне двадцатых годов, о периоде Великой Отечественной войны и первых послевоенных годах.