Последняя и вечная любовь - [37]

Он наклонился над Джинни, лаская ее грудь и плечи,

— Как же ты непостижима! Я вижу бездонную глубину твоих зеленых глаз… Кто же ты на самом деле?

— Разве ты не утверждал, что любишь загадки? Я бы тебе наскучила, если бы ты сразу разобрался во мне!

— Возможно. — Он наклонил голову и поцеловал ее в шею. — Ты ведь знаешь, — шепнул Андре, — что меня обычно не интересуют женщины, с которыми я сплю? Но ты напоминаешь мне извилистую горную дорогу. Всегда новая — за каждым поворотом. И чем дольше я с тобой…

Их губы слились в поцелуе. Андре до сих пор удивлялся и отчасти даже злился на себя за то, что его все еще тянет к Джинни. Он не встречал женщин, которые отзывались на его ласки с такой страстью, но при этом не отдавались ему полностью. Ему не пришлось учить Джинни искусству любви, но она ни разу не сказала, что любит его; ее ничуть не смущало, что она замужем; она не проявляла ни малейшего интереса к его прежним связям. Андре все еще удивляло, что она так легко отдалась ему и уехала с ним, словно убегая от всех, не взяв с собой даже ничего из одежды. Он собирался похитить ее, но она облегчила его задачу. Черт бы побрал эту ведьму!

Он слушал ее стоны, наслаждался тем, как содрогается это великолепное тело, и невольно стонал и сам, когда Джинни со страстью отдавалась ему. Кто ее этому научил и сколько мужчин было у нее прежде? Боже, она словно использовала его! Никогда еще Андре Делери не испытывал подобного чувства. Он призывал себя к осмотрительности, опасаясь, что с Джинни будет не так просто расстаться. Но в ее объятиях он забывал обо всем. Он сумеет возбудить ее так, как это не удавалось еще никому; он заставит почувствовать, что она зависит от него…

День выдался жарким, и оба задыхались, хотя окно было распахнуто. Когда все было кончено, они, изнемогая, разжали объятия.

Джинни мечтала облиться холодной водой и выйти на улицу, где дул прохладный ветер, но у нее не было сил даже пошевелиться. Джинни лежала с закрытыми глазами. Прислушавшись к дыханию Андре, она поняла, что он спит. Тогда задремала и она.

Во сне она видела еще одну раскаленную комнату в отеле Сан-Антонио, где женщину по имени Джинни Брендон разбудили солнечные лучи, ворвавшиеся в раскрытое окно. Она выглянула на пыльную, изрезанную колеями улицу, где мужчина в темно-голубой куртке подкрадывался к другому мужчине. Если бы он поднял глаза на нее, застывшую у окна, она бы увидела, что глаза у него насмешливые, непостижимо синие, выражавшие все, что угодно, но только не любовь.

— Я ненавижу тебя, Стив Морган! — в ярости воскликнула она. Он опрокинул ее и подмял под себя, хотя она царапала и колотила его… Но он овладевал ею, а она отдавалась ему. О, это безжалостное, ослепительно голубое мексиканское небо!

Почему она кричала? Почему она была так одинока, испугана, опустошена? Потом появилась другая комната, и с ней был не Стив, а французский полковник, посмеивающийся над ее смущением. Худой Том Бил ожидал снаружи, и это приводило ее в ужас.

— Стив, Стив, где ты? Я люблю тебя, пожалуйста, спаси меня! — Но он отворачивался от нее, презрительно скривив губы.

— Любовь. Что это за чертовщина? Нас связывает только одно, детка, и это легко понять.

Звук его голоса отдавался эхом — «легко… легко… легко…», теряясь где-то вдали.

Джинни открыла глаза и с облегчением увидела рядом с собой Андре. Да, уж лучше Андре, чем Стив, этот дьявол, исчадие ада! И этого дьявола она будет изгонять, пока он не исчезнет навсегда. Почему он до сих пор ей снится? Ведь Стив вряд ли думает о ней. Конечно, Анна Дос Сантос уже сделала все возможное, чтобы занять ее место, и они все спланировали, надеясь, что Джинни больше не будет вмешиваться. Ей следовало бы признаться Андре, что Стив отправился не в Мексику, а на Кубу. Но почему бы не отомстить ему, если они встретятся в Гаване?

Андре что-то пробормотал во сне и раскинул руки так, словно боролся с невидимым соперником. Неужели его тоже посещают кошмары? Джинни тихо поднялась с постели. В комнате стало невыносимо душно. Перед глазами у нее поплыли красные пятна. Она сейчас умрет, если не удастся вдохнуть свежего воздуха! Какое блаженство — погрузиться в прохладную воду! Не видела ли она где-то в городе озера с небольшим низвергающимся в него водопадом, когда этим утром прогуливалась по улицам? Да, озеро находится по другую сторону старой стены, увитой виноградной лозой. Джинни, помнится, собиралась продолжить прогулку, но в тот момент Андре окликнул ее.

— Кто там живет? — спросила она босоногого мальчишку, который вызвался проводить ее, но тот лишь пожал плечами:

— Не знаю. Дом очень старый и постепенно разрушается, как и эта стена. Говорят, хозяин переехал на Ямайку.

Неотъемлемая часть свободы — возможность делать все, что пожелаешь. Обнаженная Джинни пересекла комнату и увидела себя в зеркале. Женщина, стоявшая здесь, не слишком отличалась от прежней Джинни, хотя похудела и больше не выглядела испуганной.

Джинни оделась, собрала волосы на затылке и повязала голову ярким разноцветным шарфом, который купила недавно у торговца на пристани. Теперь она вполне готова для маленького приключения. Джинни даже улыбнулась себе, надеясь на то, что не встретит никого из знакомых. Впрочем, незачем беспокоиться — гостиница очень невелика. Она просила Андре найти именно такую, какая не соблазнила бы никого из их корабельных спутников, чтобы можно было полностью расслабиться. «Мне необходимо время, чтобы все обдумать», — решила Джинни, выбежав босиком на тропинку. Вокруг не было ни души — возможно, здесь, как и в Мексике, все наслаждаются сиестой. Солнце так немилосердно пекло голову, что Джинни поспешила укрыться в тени деревьев. Она слышала звон цикад; от порывов теплого ветра трепетали листья банановых деревьев, и ей казалось, что рядом кто-то тяжело дышит. Джинни пошла быстрее, надеясь, что идет правильной дорогой, и очень опасаясь наступить на змею. Вскоре она достигла той самой полуразрушенной стены, увитой виноградными лозами.