Последняя глушь - [46]

— Ладно, давай попробуем, — прошептала Луса.

Она осторожно пошла к Каллик, которая уже растянулась на земле рядом с норкой, уткнувшись носом в землю. Луса с трудом могла поверить в то, что такая огромная белая медведица может двигаться так тихо. Подражая подруге, она улеглась с другой стороны от норки и с облегчением перевела дух.

— Вот здорово! — воскликнула она, пытаясь устроиться поудобнее. — Это похоже на то, как мы играли с Йогом в Медвежатнике!

— Ш-шшш! — шикнула на нее Каллик.

Луса прошептала «прости» и приготовилась ждать.

Вскоре она заскучала. Мгновения тянулись невыносимо медленно. Когда Луса предложила Каллик научить ее охотиться на льду, ей и в голову не пришло, что это займет столько времени. Теперь она искренне восхищалась терпением Каллик, которая неподвижно лежала возле норки.

Луса вся извелась. Ей показалось, будто какой-то жук заполз ей в шерсть, но как только она подняла лапу, чтобы хорошенько почесаться, Каллик бросила на нее такой грозный взгляд, что бедная медведица оцепенела на месте. Холодный ветер пронизывал ее насквозь, травинка щекотала нос, так что ей нестерпимо хотелось чихнуть. Теперь Луса уже жалела, что затеяла эту охоту, ей ужасно хотелось встать и уйти, но она не решалась побеспокоить Каллик, не сводившую глаз с норки.

Луса уныло смотрела на свои лапы, когда вдруг услышала едва уловимый шорох. Когда кролик высунул из норы голову, она в немом изумлении уставилась на него. Оказывается, от долгого ожидания она совсем потеряла голову и забыла, ради чего здесь сидит.

К счастью, Каллик ни о чем не забыла и не растерялась в нужный момент. Она прыгнула, одним ударом своей тяжелой белой лапы сломала кролику шею и вытащила его из норы.

— Великолепно! — закричала Луса, вскакивая на лапы. — Блестящая охота!

— Это была твоя идея, — скромно ответила Каллик, но было заметно, что она польщена.

Схватив кролика, Каллик прошла вдоль берега и остановилась возле неглубокой пещеры, достаточно просторной, чтобы две медведицы могли спрятаться там от ветра и хорошо подкрепиться. Луса протиснулась в пещеру следом за подругой и сглотнула голодную слюну, вдохнув теплый запах свежего кролика. Она с трудом заставила себя не наброситься на еду, помня о том, что ей предстоит долгая дорога, поэтому есть нужно медленно.

— Вот бы Токло удивился! — промычала она с полным ртом. — Жаль, что мы не можем показать ему такой способ охоты!

— Мне тоже, — грустно кивнула Каллик.

— Но мы можем показать это Уджураку, — решила Луса. — Очень скоро мы найдем его!

ГЛАВА XXVI ТОКЛО

Среди ночи Токло разбудил дождь. В лесу было темно, тучи плотно закрыли небо, так что не было видно ни звезд, ни луны. Ветер срывал с деревьев листву, ветки скрипели и трещали под его порывами.

Сначала на землю падали лишь редкие капли дождя, но вскоре начался настоящий ливень, и ветер стал разгуливать по неглубокой берлоге Токло. Он попытался забиться глубже, но его спина торчала наружу, а ветки дерева не давали никакой защиты от ливня. Не успел Токло опомниться, как промок насквозь, а ручейки воды стремительно хлынули в его нору, так что вскоре на дне скопилась целая лужа.

«Нет, это неподходящее место для медведя! — сердито подумал Токло. — Завтра же начну поиски новой берлоги!»

С первыми лучами солнца Токло выбрался наружу. Дождь становился все сильнее. Гризли промок до костей, его лапы вязли в раскисшей земле, и вскоре на них налипло столько грязи, что каждый шаг давался с трудом. Он постоянно поскальзывался и несколько раз падал в заполненные водой ямы. Дождь лил стеной, Токло не видел ничего перед своим носом, поэтому нечего было и думать о том, чтобы найти какое-то укрытие.

— Я просто пчелоголовый, — проворчал Токло, тряся головой, чтобы стряхнуть воду. — Зачем я только вылез под дождь? Надо было сидеть в берлоге, как делают все нормальные медведи!

Но он слишком промок и устал, чтобы браться за рытье другой берлоги. Кроме того, Токло уже не помнил, когда в последний раз нормально ел, и голод терзал его, как когти злого гризли.

— В такой ливень все равно ничего не поймаешь, — в отчаянии прорычал он. — Вся дичь попряталась в норы, а запахи смыло дождем!

Он принюхался, чтобы убедиться в своей правоте, и не учуял ничего, кроме запаха воды и мокрой прелой листвы.

Токло брел наугад через редеющую рощу к вершине горы. Отсюда лежащий внизу лес казался густым и темным, и Токло решил, что там будет проще укрыться от дождя. Но когда он захотел спуститься, то сразу же, поскользнувшись, поехал вниз. Токло беспомощно кувыркался по мокрой грязи, размахивая лапами. Глина облепила его шерсть, забилась в нос и пасть. Наконец, он оставил все попытки остановиться и вскоре с глухим стуком врезался в мокрый ствол дерева.

Оглушенный и измученный, Токло какое-то время лежал на земле. Ему хотелось сдаться и остаться лежать здесь, но он знал, что этого делать нельзя. Если с горы скатится оползень, его похоронит заживо под грудой мокрой глины. Преодолевая боль в измученных лапах, Токло со стоном встал и, пошатываясь, побрел в лес.

Под густыми кронами деревьев можно было спрятаться от ливня, но превратившаяся в болото земля чавкала под лапами Токло, а ветки мокрых кустов обрушивали на него целые водопады ледяной воды. А дичью по-прежнему не пахло.