Последняя глушь - [35]

Тогда Токло так сердился, что не обращал внимания на наставления Оки. Откуда ему было знать, что мать скоро бросит его совсем одного?

«Она не хотела этого сделать, — грустно подумал он. — Она меня любила. И ей было стыдно за то, что она так обошлась со мной. Луса рассказала мне об этом».

Может быть, Ока уже тогда понимала, что Тоби все равно не доживет до того времени, когда ему придется строить собственную берлогу?

Токло встряхнулся, чтобы отогнать эти мысли, и понял, что знает, как строить берлогу.

Пусть он невнимательно слушал Оку постоянно отвлекаясь на радостные крики Тоби, но все равно слушал. Подойдя к деревьям, стоявшим на краю поляны, Токло тщательно обнюхал их корни, а дятел внимательно следил за ним, склонив голову набок.

— Это неправильные деревья, — пробурчал Токло себе под нос. — Ока говорила, что нужно найти такие, чтобы не сбрасывали листья в холодную пору, потому что они защитят мою берлогу от дождя и снега.

Он углубился в лес и вскоре набрел на ряд сосен с темными игольчатыми верхушками. Сосны росли над пологим берегом ручья. Дятел, сорвавшись с места, полетел следом за Токло, словно хотел узнать, что он такое затеял.

— Вот это хорошее место! — решил Токло. — Тут есть вода, а в кустах около ручья можно будет охотиться. И поляна перед лесом тоже хорошая, может быть, туда даже снежные козы с гор забредают!

Придирчиво оглядев новое место, Токло решительно отверг деревья, росшие у подножия склона, потому что в сильные дожди ручей мог разлиться и затопить его берлогу. Он отыскал отличное дерево чуть выше, но вскоре выяснилось, что и оно не годится — корни дерева переплетались так плотно, что в них никак нельзя было найти место для берлоги. Наконец, возле вершины холма Токло отыскал дерево, нижние ветки которого клонились до самой земли, создавая дополнительное укрытие. Токло несколько раз обошел дерево кругом, размышляя, с какой стороны лучше строить жилище — там, где надежнее укрываться от пронизывающего ветра, или там, где будет теплее всего в солнечные дни.

Непростое это дело — обзаводиться домом! Столько всего нужно обдумать. Но Токло не смущали трудности. Все медведи строят берлоги, значит, и он построит.

Покосившись на дятла, внимательно наблюдавшего за ним, Токло начал копать. Он даже не ожидал, что рыть когтями твердую слежавшуюся землю и рвать корни будет настолько трудно. Токло хорошо помнил, что Ока с легкостью разбрасывала землю своими огромными лапами и острыми когтями!

— Наверное, у меня когти слишком тупые, — проворчал Токло, отходя на несколько шагов от начала своей будущей берлоги, чтобы оценить успехи. — Кажется, она часто точила когти о дерево, где олени обрывали кору. Нужно и мне так сделать.

Бросив начатую работу, Токло снова отправился в лес, где нашел ровный ствол, у которого из-под ободранной коры виднелась голая древесина. Встав на задние лапы, Токло принялся с яростью скрести когтями по дереву, пока не ободрал кожу на лапах.

— Ну вот, так-то лучше! — устало пропыхтел он.

Токло запрокинул голову, чтобы посмотреть на дерево, и позабыл о горящих огнем лапах.

— Я пометил дерево! — вслух пробормотал Токло. — Теперь это уже точно моя территория!

Он смотрел на царапины, оставленные своими когтями, и незнакомая прежде гордость переполняла его, как дождевая вода переполняет чашечку цветка. Какие прекрасные царапины! И расположены достаточно высоко, чтобы все видели, какой он большой, сильный.

— Теперь никакие медведи не захотят со мной связываться!

На обратном пути к берлоге Токло пометил еще несколько деревьев, всякий раз стараясь дотянуться как можно выше. При этом дятел, по-прежнему сопровождавший его по лесу, сердито чокал, словно ему не нравились оставленные Токло отметки.

— Цыц! — рявкнул на него Токло. — Это теперь моя территория, и деревья тут тоже мои.

Вернувшись к своему дереву, Токло снова принялся копать. Теперь дело пошло немного быстрее. Лапы у Токло горели и ныли, и он все время боялся, что у него когти оторвутся от усилий. И еще всюду была земля, от которой слезились глаза и зудела шкура под шерстью.

Наконец, Токло заметил, что свет в лесу уже начал окрашиваться вечерним багрянцем. Солнце садилось. Прошел целый день, а его берлога все еще оставалась незаметной ямкой, не глубже его поджарого живота.

— Есть хочу! — сердито проворчал Токло, пятясь задом из вырытой норы и отплевывая землю. — Нужно ненадолго прерваться и поохотиться!

Морщась от боли в стертых в кровь лапах, он поковылял вниз по склону к ручью и двинулся вдоль него, перепрыгивая с камня на камень, пока не набрел на небольшую заводь.

Токло с размаху прыгнул в нее, наслаждаясь ледяной прохладой воды. Крохотные серебристые тени бросились от него врассыпную. Освеженный водой, Токло прыгнул и прижал лапой одну из рыбок, на миг почувствовав, как она упруго бьется под его ладонью. Он сунул морду в воду, схватил рыбу зубами и проглотил ее.

Рыбка оказалась совсем маленькая, но вкусная. Токло сделал несколько шагов на глубину, где поймал еще несколько рыбешек, пока оставшиеся в живых рыбки в страхе не метнулись куда-то под берег, спрятавшись в недосягаемых трещинах скал.