– Не знаю, – ответил Василий и опустил глаза.
– Ладно! Наберись мужества и продолжай дежурство! – приказал Иван. – Не струсишь?
– Нет! – твёрдо ответил Василий.
– Ну, и молодец! – похлопал его по плечу Иван. – Тебе уже бояться нечего.
– Ты так думаешь? – спросил Василий.
– Не думаю, а знаю. Ты же видишь, что он после шума убегает и не возвращается. Теперь к Саньку на чашку чая зарулит, и всё.
– К какому Саньку? – недоумённо спросил Василий.
– Ну, ты что, уже имена своих однокашников позабыл? – рассмеялся Иван.
– Ты Черноудина имеешь в виду? – догадался, наконец, Василий.
– Ну, а кого? Пушкин с Суворовым, вроде, как в поход с нами не собирались.
– А почему ты думаешь, что он ещё к Черноудину придёт? – спросил Василий.
– Так он один остался! Из тех, кто с вами в Горный лес ходил. Помнишь?
Василий вздрогнул.
– Серёга ещё был, – сказал он. – Крылюк.
– Ну, Серёги-то здесь нет. Чего его вспоминать? И меня с вами не было. Потому грибник и ко мне не идёт.
– Да-да-да…
– Ты подумай, – предложил Иван, – может, всё-таки вам есть что-нибудь любопытное рассказать.
– Хорошо, – кивнул Василий, и Иван вернулся в избушку.
Там шла бурная дискуссия о привидениях, вампирах и страшных снах.
– Всё, спим! – громко произнёс Иван. – Ужастики будем дома смотреть.
Пока не проснулся командир отряда, больше в избушке, никто не произнёс ни единого слова.
22
Василий Ковалёв несколько раз был в сантиметре от тюрьмы. Казалось бы, родился и рос в благополучной семье. Отец служил в милиции, мать работала в трамвайном депо. Старший брат Фёдор, окончив строительный техникум, работал прорабом на стройке. Общий доход семьи позволял Ковалёвым жить безбедно и даже летом отдыхать за границей, то в Турции, то в Египте, то в Тунисе. Иногда зимой даже удавалось смотаться на недельку в Альпы, покатиться на горных лыжах.
В школьные годы часто как-то так получалось, что творили дела вместе с друзьями, а крайним вечно оставался Василий.
«Кто стекло в классе разбил? – Вася», «Кто украл глобус из кабинета географии? – «Василий Ковалёв», «Кто подложил учительнице на стул пластилиновый шарик, наполненный чернилами? – Конечно, Ковалёв!». Складывалось такое впечатление и у учителей, и у учащихся, и даже у родителей других учеников, что все беды от Васи. Некоторые родители даже запрещали своим детям с ним дружить.
– Почему опять на тебя всё свалили? – возмущался отец.
– Не знаю, – пожимал плечами подросток.
– Зато я знаю, – продолжал отец, – думаешь, твоё благородство кто-то оценит? Наивный мальчик. Наоборот, в глаза поулыбаются, по плечу похлопают, а за глаза назовут «лошком». Ты можешь это понять? Проблемы бывают у всех. Ты думаешь, я пай-мальчиком рос? Всякое случалось. Но нужно уметь выкрутиться из положения, найти выход. А как? Есть способы. Никогда, слышишь, никогда не бери на себя чужую вину. Не знаешь, что говорить, промолчи или скажи: не знаю, не помню, дескать, ударился головой о дерево, о стену, о дверь, да хоть о тротуар. Отмотать назад всегда легче, показания успеешь дать, не торопись. На таких как ты негодяи и выезжают. Гибче, сын, нужно быть гибче и хитрее.
Дома тоже было проблем не меньше. Пока старший брат учился в школе, Василию довелось испытать многое. Фёдор постоянно разыгрывал младшего брата: то придумает историю о том, что он ему неродной брат, мол, Васю взяли в детдоме, когда тот ещё маленький был, да и родители не его, просто усыновили сироту. Мальчик проплакал всю ночь напролёт, но родителям так и не пожаловался, опасаясь, что старший брат обзовёт его стукачом. Фантазия Фёдора в этом направлении работала очень плодовито.
Со временем Василий понял, что всё это розыгрыши. Но Фёдор не унимался – находил всё новые и новые темы для своих дурацких шуточек. Розыгрыши прекратились только тогда, когда Василий, повзрослев, предупредил брата, что больше его произвол не потерпит. Фёдор то ли не сообразил, что брат его вырос, то ли по привычке замахнулся отпустить Василию подзатыльник, но инцидент закончился тем, что Фёдору пришлось брать больничный лист – Василий в кровь разбил ему нос и одним ударом оставил на физиономии брата два сочных фингала.
– Полезешь ещё раз ко мне с кулаками, – упрочил своё предупреждение Василий, – будешь на своей стройке до конца жизни работать на лекарства. Я тебе ещё Альпы не забыл, братишка…
В памяти Василия навсегда остался один крайне неприятный случай, происшедший в небольшом австрийском городке Цель-ам-Зее. Родители в тот день спустились со склона в гостиницу в обед, а маленький Вася, ему тогда было лет восемь-девять с братом остались в горах. Катались они здесь не первый год, все трассы были изучены, ничто не предвещало беды. Под вечер, они вдвоём с братом спускались вниз, подъёмники вверх уже не шли. Преодолев красную трассу, братья подъехали к чёрной, то есть к самой сложной. Спуститься к гостинице можно было двумя путями: по чёрной – это занимало три-четыре минуты, и по объездной синей – на это обычно уходило минут пятнадцать-двадцать. Фёдор, подбадривая младшего брата, предложил ускорить процесс возвращения домой и спуститься по чёрной линии. Василий уже катался по сложным трассам, но в этот раз его смутили надвигающиеся сумерки, и он отказался ехать по чёрной трассе.
