Последняя амазонка - [36]

По пути Божана негромким голосом рассказывала подруге о своих ощущениях, связанных с беременностью.

Величка слушала Божану, кивая головой. Наконец, улучив момент, проговорила:

— Божана, я тоже беременна.

— Что? — воскликнула ошеломленная Божана и остановилась.

— Я беременна, — повторила Величка.

— Ты же ни с кем не встречалась?!

— Встречалась…

— И кто он?

— Помнишь, вы с Вячеславом затеяли спор о том, кто лучше стреляет?

— Помню.

— А помнишь парня, который едва не победил?

Божана бросила на Величку любопытный взгляд:

— Так это ты с ним?

— С ним, — призналась Величка, смущенно опустив глаза.

Щеки Велички покраснели.

Божана обняла Величку:

— Я рада за тебя.

Величка вздохнула:

— Теперь я и не знаю, что делать….

— Как что — рожать! — воскликнула Божана.

— Ну, от этого теперь никуда не деться.

— И в чем же сомнение?

— Дубыня любит меня и зовет в жены.

— И что же ты?

— Но я — поляница!

— И что?

— Я давала клятву, что никогда не выйду замуж.

— Ты его любишь?

— Да.

— Это главное.

Величка покачала головой:

— Я не нарушу обычаев нашего народа.

— Что ж… — с облегчением проговорила Божана.

Хотя она и заявила матери, что не станет нарушать обычаев и не поедет к мужу, однако ее душу точило сомнение: правильно ли она поступила, отказавшись от своего счастья?

Величка своими словами несколько успокоила ее: теперь Божана знала, что не одна она встала перед подобным выбором, другие также ставили долг выше желания.

Глава 28

Вечером Величка отпросилась у Божаны и уехала на лошади на встречу с Дубыней.

Вдоль высокого берега Дона простирались поля и виноградники. На краю одного из виноградников, где тянулась полоска деревьев, Величка нашла спрятанный от чужих любопытных глаз небольшой шалаш. Это скромное убежище стало любимым местом встреч Дубыни и Велички.

Дубыня, как обычно, пришел на место встречи раньше Велички. Через плечо у него висела большая холщовая сума. Под мышкой он нес сверток — большую медвежью шкуру.

Свою ношу он оставил около входа в шалаш и заглянул вовнутрь. Немного подумал.

Затем пошел в заросли, где стояла соломенная копна.

Из копны надергал огромную охапку соломы, которую отнес в шалаш. Солому он свалил к дальней глухой стене шалаша. Разровняв солому толстым слоем, он накрыл ее медвежьей шкурой, и таким образом получилась мягкая постель.

Внутри свертка со шкурой оказался небольшой коврик. Его Дубыня постелил рядом с постелью.

Теперь пришла очередь сумы.

В суме была фляга с вином, вареное мясо, виноград и фрукты. Все это Дубыня выложил на коврик.

Опустошив суму, Дубыня окинул взглядом свои приготовления. Остался доволен.

Выйдя из шалаша, он стал дожидаться Величку, сидя на дереве, низко наклонившемся над землей, так, что ствол представлял собой естественно образовавшуюся лавочку.

Увидев Величку, он соскочил со ствола дерева.

Величка, подъехав, ловко набросила повод на торчащий сук и соскользнула с седла прямо в подставленные руки Дубыни. Обхватила его за шею и впилась в его губы.

Не отрываясь от губ Велички, Дубыня отнес ее в шалаш и положил на приготовленное ложе.

Глава 29

Горячий воздух медово пах чабрецом.

Величка лежала на руке Дубыни. Глядя на нависшее над горизонтом медное солнце, она проговорила:

— Мне пора.

— Полежи еще немного, — попросил Дубыня.

— Мне надо вернуться в крепость до заката. Потом ворота запрут, — сказала Величка, но не пошевелилась.

Дубыня поцеловал ее руку:

— Ну так ты останься со мной до утра.

— Не могу, — проговорила Величка, садясь. — Мне поручено присматривать за Божаной. Она беременна.

— Странные вы, поляницы… — проговорил Дубыня, нежно проведя ладонью по гладкому алебастровому бедру.

— Это почему же? — удивилась Величка.

— Вы — женщины, а порядки у вас, как у воинов.

— А мы и есть воины.

— Так не должно быть.

— Не нами заведены порядки, и не нам их менять.

— Но вы — женщины! И у вас должны быть мужья, которые должны заботиться о своих женах и детях.

Величка вздохнула:

— К сожалению, это не в наших обычаях. Божана беременна, но она отказывается ехать к своему мужу, потому что ответственна перед племенем. Я вот тоже беременна… — проговорила Величка и осеклась, поняв, что проговорилась.

Дубыня тут же сел и спросил:

— Что ты сказала? Ты беременна?

Величка покраснела:

— Я пошутила.

Дубыня взял ее за плечи и, пристально взглянув в ее глаза, потребовал:

— Если ты меня любишь, то скажи мне правду!

— Да, я беременна, — призналась Величка, отвела глаза и поспешно проговорила: — но это не имеет никакого значения….

Дубыня перебил ее:

— Как это — не имеет значения? Ты беременна моим ребенком, и это важно.

— Если родится мальчик, то, как только ему исполнится три года, я отдам его тебе, — смущенно проговорила Величка.

— А если девочка? — спросил Дубыня.

— А если девочка, то она станет амазонкой, — сказала Величка.

— То есть ты хочешь, чтобы и она стала несчастной?

— Нет.

— Я не хочу, чтобы мой ребенок рос без отца или без матери! Ты меня любишь?

— Да…

— Тогда ты должна стать моей женой!

— Это невозможно! Дубыня также стал одеваться. Одевались они молча, не глядя друг на друга. Казалось, они поссорились навечно.

Одевшись, Величка вышла из шалаша и направилась к лошади. Дубыня последовал за ней.