Последний жрец богини Лу. Том III - [3]

К слову, мораль в армии была не слишком и высока: уставшие, злые, солдаты частенько сами начинали заниматься разбоем и грабежами, «отнимая и перераспределяя» у других мародеров. И ситуация грозила только ухудшиться.

Илий рассказал, что мой подвиг стал известен в так называемом «узком кругу ограниченных людей» — то есть только среди непосредственных свидетелей тех событий. Почти все, кто видел мое чудовищное колдовство, носили куртку с синим змеем на спине, то есть были преданы непосредственно королю. Еще там был Гарен и пара лекарей, которые тоже будут молчать. Все аристократы или солдаты городского гарнизона к тому моменту отступили под прикрытие стен крепости, так что ничего конкретного видеть не могли.

Как оказалось, главный удар пришелся именно на наш участок — на двух других воротах отряды были намного меньше и скорее просто растягивали наши немногочисленные силы, отвлекая внимание. Паранийцы, к их удивлению, умылись кровью на улицах Пите и на штурм нашего укрепления были собраны почти все магики, которые остались в строю атакующих на тот момент. Восточным соседям нужны были примерно сутки для того, чтобы нормально высадить основные атакующие силы, закрепиться в городе и задержать спешащую на помощь Пите армию. Если бы все получилось, это бы уже королю пришлось бы штурмовать собственную столицу, проходя все слои обороны города. Разница положений была в том, что сделать это быстро было бы почти невозможно.

Но моя атака смешала все карты паринийцев и к тому моменту, когда они все же подошли к крепости и были готовы заблокировать главный путь из города, подошла армия во главе с герцогом Регоном.

За последующими боевыми подвигами герцога и присоединившихся к нему аристократов мой локальный геноцид как-то потерялся, так что сейчас о фаворите-менталисте, который убивает людей сотнями силой мысли, знали только выжившие в той мясорубке гвардейцы — где-то полсотни человек — да три мага-лекаря.

Еще пара дней ушли на восстановление сил, в течение которых я общался только с Илием — Лу так и не появилась в моих покоях, хотя я очень хотел увидеть богиню и откровенно не понимал, почему она избегает меня после того, что мы пережили. Произошедшее между нами в той каменной нише, я был уверен, было не просто секундной слабостью или помутнением.

К концу недели я наконец-то смог выбраться из покоев и явиться под светлые очи Его Величества. К своему удивлению, я увидел в кабинете кроме Кая Фотена еще и Лу, а вот всегда присутствующей бесплотной тенью фаворитки короля видно не было — что делало происходящее еще более странным.

Богиня выглядела, какой я привык ее видеть: прекрасной и холодной. Такой прием немного кольнул мое самолюбие, но я взял себя в руки и сел в предложенное мне кресло, рядом с богиней. Кай даже не поднял глаз от бумаг, с которыми возился — о моем приходе было объявлено, да и оказывать мне какие-либо почести королю было не нужно.

Я потянулся к сознанию Лу, чтобы понять, что тут вообще происходит, но в ответ получил волну раздражения и недовольства. Ничего объяснять мне богиня не собиралась.

Вот это было что-то новенькое. Это вроде Лу лгала мне целый год, убеждала, что выполни я все условия матери и помоги ей — буду жив, здоров и свободен. Это вроде как я должен на нее дуться и отталкивать, во всяком случае именно я имел на это полное моральное право. Но нет, жизнь опять насмехалась надо мной: реальность вывернулась наизнанку, правда стала ложью, ну и наоборот. Короче, сейчас я был в чем-то смертельно виноват.

Ощущения были ниже среднего: так чувствуешь себя, когда в конце полугодия мама пошла на родительское собрание, заодно и узнать твои оценки за четверть, пообщаться с классухой. И вот, пока часы мерно отсчитывают минуты, а стрелка приближается к девяти — то есть родительница задержалась — ты ищешь пятый угол. В квартире уже прибрано, школьная форма выглажена, пыль протерта.

Те, кто познал это чувство, никогда его не забудут. И в будущем, даже если явных косяков за тобой не числится, ряд обстоятельств могут отправить тебя прямиком в детство: нервно смотреть на часы и сжимать руки в ожидании неминуемых разборок. Все равно что-нибудь всплывает. Не оценки, так поведение. Не поведение, так директор спалил, как ты куришь с пацанами за углом или классная учуяла от тебя запах сигарет. А если не куришь и не курил — значит матерился. Пусть и один раз за все полгода, но именно в тот момент, когда ты сообщал о сексуальной ориентации одноклассника, который пнул тебя по заднице грязным ботинком, мимо проходила завуч. Ну и все, ты главный матершинник на параллели, и родительский гнев неминуем.

Вот я чувствовал себя примерно так. Сидит Кай за своим столом, рядом со мной — Лу, Вилы де Шонц не видно, а значит, что беседа у нас будет в «узком семейном кругу», от чего легче не становилось.

— Ну и? — не выдержал я и нарушил стоящее в комнате молчание.

Король наконец-то оторвался от бумаг и посмотрел на меня каким-то виноватым взглядом. Мол, «ты был хорошим человеком, мне очень жаль». Этот взгляд мне не понравился от слова «совсем», но я уже чувствовал, что возить лицом по земле меня будет не Фотен, а Лу. И вот это было в разы хуже, так как я даже не мог представить, за что именно, а главное, почему в присутствии короля? Все возможные конфликты между мной и богиней касались только нас двоих, и держащий во время нашей ссоры свечку Кай Фотен был как минимум аномалией.