Последний загул - [35]

Нет, объясняться с ним сейчас, толковать про гореловский отбой бесполезно. Надо действовать, пока машина стоит на месте.

Я подвигала руками — наручники на них оказались необычными, с довольно толстой цепью между ними, длина которой позволяла взяться за нее пальцами.

«Самоделка», — определила я, подняв скованные запястья на уровень глаз.

Лысый повернул ключ. Машина фыркнула и завелась. Я быстрым движением перекинула кольцо рук через его голову и натянула цепь. Запястья обожгло болью, особенно сначала, когда он рванулся от неожиданности. А потом пришлось отпрянуть, чтобы увернуться от его рук, закинутых, в старании схватить меня за голову. На большее он был уже не способен — от недостатка воздуха.

Жалости у меня к нему не было, и продержала я его так довольно долго, насколько у меня терпения хватило переносить боль. Тело его обмякло, голова завалилась набок, запрокинулась и коснулась затылком верха сиденья рядом с подголовником.

Мое освобождение теперь уже было делом техники и много времени не заняло. Идиотское получилось столкновение, но не бесполезное. Машина теперь избавлена от радиомаячка, посаженного под радиатор дожидавшимися меня самшитовцами во дворе дома Реброва. Нечто подобное я заподозрила, когда мы с Надюхой так и не сумели уйти от серого «Москвича» по пути к Никодиму, но не обыскивать же ради этого машину! Тут специалист нужен, и не с голыми руками. И здесь охранники не из-под земли вынырнули, а нашли меня все по тому же пеленгу своей пищалки.

Вопросов к лысому у меня не было и, убедившись, что пострадал он не сильно и уже начал помаленьку приходить в себя, не стала дожидаться окончательного улучшения его состояния, вывалила из машины на асфальт, нашла ключ от наручников в одном из его карманов, освободилась от них, благо длина цепи позволяла это сделать самостоятельно, и подалась восвояси. А лысый пусть топает до своей конторы, или куда там ему надо, пешком. Хорошо бы не встречаться с ним больше никогда.

Решив, что прогулок на сегодня достаточно, я направила машину к дому. Слегка подрагивали пальцы, и сигарета истлела необыкновенно быстро.

До сих пор с эмоциями я справлялась успешно, не позволяла им сколько-нибудь заметно вмешиваться в мои взаимоотношения с участниками трагедии, разворачивающейся передо мной, как книга, напичканная мерзостями. Но усталость от сегодняшних событий и наскоки самшитовцев, я чувствовала, пробили брешь в моей невозмутимости.

«Мерзко!» — так я оценила сумму своих впечатлений, и это было только начало.

Мерзко становилось, когда перед глазами вставал плакат с весело улыбающейся музыкальной кумиршей, висевший на стене комнаты в джаз-клубе, где по пятам за музыкантами ходят такие мерзкие типы, как Миксер, и заглядывают им в рот, готовые исполнить любое желание. Мерзким был привкус во рту, когда подступала рвота от отравления дымом пожара на роговской даче, и молоко, добытое Андреевной из хозяйского холодильника, было до омерзения жирным. И уж вовсе мерзкой была драка с Валентиной. Хорошо еще, что произошла она без свидетелей. Мужики и те дерутся красиво только в кино, а уж бабы… Милиция в Женькиной квартире. Лейтенант Чебриков и тот, у двери, который ходил «уточнять» меня — звонить в редакцию. Никодим — Аввакум, босоногий человек-могила в грязной, полуподвальной квартире, тьфу, мерзость! И, наконец, идиоты из «Самшита», нагрянувшие после болтовни одуревшего от возмущения и страха за свою репутацию Рогова. Плюс ко всему путаница из противоречивых фактов. Мерзкая каша была сейчас в моей голове. Чем дальше, тем больше я запутывалась в деле, представлявшемся мне поначалу совсем не сложным. И путаница началась с Женькиного звонка, окончательно оторвавшего меня от знакомства с трофеями.

Да, трофеи, вот чем надо заняться не откладывая. Надеюсь, не запутают они меня еще больше, позволят сформировать хоть какое-то мнение по этому делу.

«Человеку свойственно заблуждаться, поэтому не считайте свое мнение истиной в последней инстанции», — неожиданно всплыла в памяти расшифровка гадания. И напрасно вспомнилась, потому что не заблуждаюсь я сейчас, а уже заблудилась. И это сразу после того, как подписала бумаги, обязалась то есть разобраться во всем досконально.

Мерзко, мерзко!

Гадальные кости лежат в сумочке, а сама — вот она, под рукой. Вопрошать судьбу, одновременно управляя машиной, тоже мерзко.

Переехав перекресток — светофор как нарочно, дал мне «зеленую улицу», — я остановила машину в первом удобном для этого месте, рядом с раскидистыми тополями, из-за которых единственный фонарь давал света вполне достаточно, чтобы разглядеть цифры на гранях, не особо всматриваясь. С узелком на шнурке, правда, пришлось повозиться.

1+17+31. «При выборе наиболее достоверных вариантов предстоящих в недалеком будущем событий эмоции являются единственными надежными помощниками. Но найдите в себе силы противостоять их напору и сохранить разум свободным от впечатлений».

Не сразу формулировка всплыла в моей памяти и не вся сразу. Пришлось вспоминать.

Перед тем как представить себе, что произойдет еще и что надо сделать, чтобы произошло то, что нужно, мне хочется разобраться в обстановке и сформировать по ней мнение, пусть даже не окончательное. И пусть это желание будет единственным из области эмоций, впечатлению от которого я поддамся не возражая. Потому что оно полезно для меня, и все тут.