Последний вызов - [9]

Или, может быть, это сделано специально для меня.

— Медитрина была римской богиней вина, — вместо этого сказал я. — А бассаридами называли служанок Диониса.

Я кивнул на пиво в руке и продолжил:

— Я думал, что менады предпочитают вино.

Она улыбнулась широкой искренней белозубой улыбкой:

— Любой дух — это дух бога, смертный.

— Их связывает психический канал, — сказал я. — С Дионисом. С богом пьянства и экстатического насилия.

— Разумеется, — ответила менада. — Смертные забыли истинную силу бога. Пришло время напомнить.

— Если ты решила устроить вакханалию, почему не начала с пива, которое бесплатно раздают на арене? Так ты заполучила бы гораздо больше людей.

Она презрительно усмехнулась:

— Его варят в котлах размером с дом при помощи машин, а затем охлаждают. У него нет души. Оно даже своего названия не заслуживает.

— Ясно. Ты презрительно относишься к пиву.

Она улыбнулась, её великолепные зелёные глаза уставились на меня:

— Мне нужно что-то настоящее. Во что творец вложил при создании гордость и любовь.

На самом деле это имело смысл и с технической точки зрения. Магия базируется на множестве вещей, среди них и эмоции. Как только начинаешь массовое производство, то из-за самой природы этого процесса теряешь чувство личной сопричастности к созданному. Для менады это означало бы, что в массово производимое пиво бесполезно вонзать волшебные зубы, и оно не может послужить основой для заклинания принуждения.

Пиво Мака, конечно, готовили с гордостью, я про настоящую личную гордость, а не про корпоративный слоган.

— Зачем? — спросил я её. — Зачем это вообще делать?

— Я не одинока в своих действиях, чародей, — ответила она. — Такова я.

Я нахмурился и склонил голову поближе к ней.

— Смертные забыли богов, — в голосе появился зарождающийся гнев. — Они думают, что Белый Бог изгнал остальных. Но они здесь. Мы здесь. И мне поклонялись в своё время, смертный.

— Может быть, ты не знаешь, но большинство из нас это вообще не волнует. Молнии с небес уже никого не удивляют.

Она зарычала, глаза засветились ещё ярче:

— Конечно. Мы ушли и оставили мир на ваше попечение, и что стало с ним? За две тысячи лет вы отравили и изнасиловали Мать-Землю, которая подарила вам жизнь. Вы вырубили леса, загрязнили воздух, и даже колесница Аполлона потускнела от дыма ваших кузниц.

— И какое к этому отношение имеют массовые беспорядки на матче «Булз»? — потребовал я.

Она улыбнулась, показывая острые клыки:

— Мои сёстры на континенте уже много лет занимаются футбольными матчами. Расширяем поле деятельности.

Она отпила из бутылки, непристойно проведя по ней губами и удостоверяясь, что я заметил.

— Умеренность. Это отвратительно. Мы должны были задушить Аристотеля в колыбели. Алкоголизм — призыв бога болезней! — Она оскалилась на меня. — Нужно преподать урок.

Мёрфи вздрогнула, её лицо исказила злоба, а голубые глаза уставились на меня.

— Прояви уважение к богу, колдун, — прошипела менада. — Пей. Или я познакомлю тебя с Пентеем и Орфеем.

Греки. Оба были разорваны на куски менадами и их смертными подругами во время экстатической оргии.

Дыхание Мёрфи стало ещё учащённей, выступил пот, щёки покраснели, глаза светились похотью и гневом. Она уставилась прямо на меня.

— Ух!

— У меня встречное предложение, — тихо сказал я. — Сними заклинание с пива и сейчас же убирайся из моего города, и тогда я не отправлю тебя «ФедЕксом» обратно в Эгейское море по частям.

— Если ты не собираешься почитать бога при жизни, — ответила Медитрина, — то ты будешь почитать его после смерти.

Она указала рукой, и Мёрфи бросилась на меня, визжа от первобытной ярости.

Я побежал.

Не поймите меня неправильно. Я сталкивался с множеством вопящих чудовищ. Конечно, никто из них не был симпатичной блондинкой с силой почти как у богини. А у меня оставалось мало вариантов. Очевидно, Мёрфи была не в своем уме. У меня был наготове взрывной жезл, но я не хотел её убивать. Также я не хотел прогуливаться с ней рука об руку. Мёрфи владела боевыми единоборствами, особенно хороша она в ближнем бою и если сумеет меня схватить, то я окажусь в худшей ситуации, чем Каин.

Я бросился к выходу из комнаты в коридор, чтобы Мёрфи не схватила меня и не вывернула руку, как на странном портрете Эшера. Сзади раздался звук разбитого стекла.

Она почти схватила меня, и я, обернувшись, активировал щит в браслете, пытаясь не повредить Кэри. Щит вспыхнул сине-серебряными огнями, когда она приблизилась, а затем отскочила, словно врезалась в твёрдую сталь.

Медитрина следовала за Мёрфи, сжимая в руке разбитую бутылку, белки глаз сверкали зеленью, экстаз и жуткая радость освещали лицо. Она нанесла мне три быстрых изящных удара, и я смог уклониться только от одного. Вспыхнула жгучая боль в подбородке и правой руке — жезл покатился по коридору, отскакивая от ног болельщиков.

Я не эксперт, как Мёрфи, но выучил несколько уроков, и что более важно — побывал в куче передряг. Школа реальной жизни учит быстро, а усвоенное запоминается до мозга костей. Когда я пошатнулся от удара, то использовал его инерцию, чтобы крутануться и подсечь Медитрину. Богиня она или нет, менада была вдвое легче меня и потеряла равновесие.