Последний выбор - [9]

— Конечно, — кивнула жена, — устроим субботник.

Она налила молока для сына и ушла обратно.

— Так что, день теряем? — спросил Иван.

— А куда деваться? Нам нужен Артём, а ему надо устроить семью.

— Время уходит…

— Сам знаю.

Мы бы обошлись без Артёма, я уже освоился с навигацией дирижабля. Не так это и сложно. Однако на сей раз нам нужен именно оператор с планшетом. Вчера мы с Иваном ковырялись в мораториуме — устройстве, создающем временной лаг и, как результат — непреодолимый для большинства барьер вокруг Центра. Что из этого было основной задачей, а что побочным действием — сказать трудно.

В любом случае, теперь он не работал. Как объяснил нам представитель Конгрегации, весьма ушлый мужик того неопределённого возраста, который выдаёт потребителей Вещества, они отчего-то не считали нужным его охранять. Им даже в голову не приходило, что он кому-то помешает. Хотя никакая охрана бы и не помогла — в него пальнули из тяжёлой винтовки издали. Пуля повредила механизм — и барьер пал. Хорошо, что без катаклизмов. Плохо, что мы с Иваном, как ни ломали головы, так и не поняли, как эта штука вообще работала. Его эмпирическим навыкам работы с артефактными механизмами не хватает теоретической основы, а я вообще только шестерёнки разглядел. Но шестерёнки интересные.

Несколько часов ковыряния, попыток покрутить вручную, анализа головоломной механики и осторожных подходов к крепёжным узлам, — и я понял, как это собрано. Не понял, зачем. Сам механизм вращения, хотя и сложный, вполне укладывается в инженерную логику — если вы не ищете простых путей и не любите электричества. Очень надёжный и стабильный, обеспечивающий чрезвычайно ровное движение и саморегулирующийся через целую систему механических обратных связей. Они, как я понял, должны компенсировать любые изменения внешних факторов — температуры, влажности, уровня энергии и чего-то, связанного с той штукой, на которой он водружён. Чёрный цилиндр, похожий на сильно подросший репер. Эта часть осталась для нас загадкой — механизм получал от цилиндра энергию для вращения по тёмным диэлектрическим шинкам, как в дирижабле, но он же как-то и воздействовал на него своим замысловатым исполнительным механизмом. Тем, где чёрный шар, зажатый в резной бронзовой обойме, проходит сквозь белое кольцо, несмотря на то, что закреплён на сплошной тяге.

То есть, по заверениям тех, кто видел мораториум в работе — проходил. Хотя никак не мог. Спасибо Сене — худому странному парню, которого я когда-то давно видел с Македонцем, а теперь встретил здесь. Он как-то со скуки снял работающий механизм телефоном на видео. Сам не может объяснить зачем — просто привычка из прежней жизни. Телефон дешёвый, картинка дрянная, но, скачав на ноутбук и развернув во весь экран, я просмотрел стоп-кадрами, наделал скриншотов и не то, чтобы понял, но хотя бы представил себе, как оно было.

— Вы почините эту хрень? — спросил Сеня. — А то Иришка жалуется, что у них с башкой плохо становится.

— У кого, у «них»? — спросил я, увеличивая изображение на экране.

Не помогло — пикселяция только лезет.

— У Корректоров. Мораториум защищал их от какой-то херни, идущей из Мультиверсума. Синеглазые к нему чувствительные, как канарейки. Теперь у них депрессии и вот это всё. Иришка и так нервная, а сейчас злится или рыдает от любой ерунды. Я аж подумал сначала, что залетела…

— Испугался? — спросил я рассеянно, прокручивая видео туда-сюда.

— Обрадовался. Но и испугался тоже. Обрадовался, потому что думал, что она, может, нормальной станет. Испугался, что ребёнок у таких уродцев, как мы с ней, чёрт знает какой выйдет. Но нет, хрена с два. Она всё ещё Корректор. А это ж такое дело…

— Какое?

— Конечное. Они же как? Либо помирают, либо в конце концов в Хранители подаются. Ирка, вон, таскается уже с таким, в балахоне. Глядишь, и сама скоро станет. «Впустит в себя Мультиверсум», как они говорят. Знаю я, что она в себя впустит… И нафига я тогда нужен буду? Вот так и живу с ней, зная, что ненадолго это всё… А теперь ещё и мораториум сломали. Убил бы ту падлу…

Так он это спокойно, но веско сказал, что я отчётливо понял — не фигура речи. Убил бы. Странный парень.

— Вот! — наконец-то нашёл, то, что искал, я. — Иван, иди сюда, глянь!

Капитан долго рассматривал узел, который я высмотрел на видео. Ракурс на съёмке неудачный, виден он сбоку и буквально полсекунды, но…

— Да, эту херовину и выбило, ты прав. То-то мы её не нашли, она на вид как стеклянная. Её пулей, поди, в пыль разнесло.

Выстрел, сделанный, судя по нанесённым повреждениям, с балкона одного из окружающих площадь зданий, был всего один. Иван предположил, что из крупнокалиберной снайперской винтовки, калибра 12,7. Тяжёлая пуля перебила тягу, выломала регулировочный балансир и уничтожила деталь, от которой осталось только пустое место на оси, и которая, судя по всему, обеспечивала невозможное с точки зрения классической механики прохождения шара на палке через сплошное кольцо. Тягу и балансир мы могли заменить, изобразив УИНом из любой подходящей железки. Деталь, представляющую собой сложной формы полупрозрачный диск с отверстием в центре и вырезами по краю — нет. Это явно «артефактный объект», такое из стеклянной тарелки не вырежешь. Мы разом вспомнили, что в Библиотеке есть нерабочий мораториум. Была ли там нужная деталь — чёрт его знает, мы не приглядывались. Но шанс не нулевой.