Последний вояж «Титаника-7» - [46]

Джоан посмотрела на нее с отвращением.

– Ты смолишь «раковые палочки»? Не понимаю, как разумный человек, хотя бы и русский, может так безответственно относиться к своему здоровью.

Алиса с наслаждением затянулась.

– Ты не успеешь заболеть. Поздно следить за здоровьем, когда крыша съехала.

– «Криша съехала?»

– Ну, корабль утонул… Поздно пить нарзан, когда почки отвалились. Жалко, что я так и не успела исповедоваться священнику. Может, я исповедуюсь тебе?

– Исповьедуешься? Но у меня нет ни диктофона, ни компьютера. Я не могу записывать и вести протокол.

– А ты на память! Наконец-то я нашла место и время рассказать о своей жизни кому-то… – Тут Алисе вдруг показалось, что при этих словах рядом что-то как будто тихо хрюкнуло. Для галлюцинаций вроде бы было рановато. Алиса оглядела мокрую холодную палубу, торчавшую над водой, но никого не заметила и, решив, что ей кажется, украдкой перекрестилась.

– Я обычно рассказываю о своей жизни психоаналитику. Кстати, он утверждает, что лечебное голодание – лучшее средство, чтобы отвлечься от повседневных забот, – сообщила Джоан.

– Да, мы уже целый вечер ничего не ели. Хочешь конфету?

– О, да. Давай ее.

Некоторое время подруги шелестели обертками. Алиса обратила внимание на то, что шлюпок уже не было видно – их разбросало всплеском от утонувшей кормы, этаким «мини-цунами», и отнесло сильным течением из системы Гольфстрима, наблюдавшимся в этом районе Бермуд. Внезапно она вспомнила про Рози и ее парня, с которыми повстречалась на балу. «Живы ли они сейчас?» – пришел ей в голову простой вопрос. Может быть ее бы утешило, если бы она знала, что все находящиеся в спасательных плотах люди уже спасены налетевшей на них армадой спасателей во главе лично с клоном Ушойгу-XII, все находятся в добрых заботливых лапах врачей космического МЧС и галактического Спасцентра. Однако ее бы явно огорчило то, что сами останки когда-то гордого «Титаника-7» спасатели даже не видели на своих радарах. Туман на границах теплых и холодных вод ограничивал видимость и наползал клочьями. К коварству природы и мистера Смита добавилось то обстоятельство, что от всей гигантской мега-яхты над водой оставался только небольшой островок, на котором нашли спасение Джоан и Алиса, и он стал почти невидим для локаторов, как самолет «Стелтс». Иногда Алиса ощущала под собой легкие толчки – это еще торчавшая часть носа погружалась в океан все глубже и глубже. Шансы на счастливый исход уменьшались с каждой минутой.

– А на хрена ты ходишь к психоаналитику? Ведь ты же баба очень… я хочу сказать, у тебя же сильная воля?

– Это помогает поддерживать мой психологический тонус… При моей работе это совершенно необходимо.

– А мне при моей… ммм… работе самой приходится быть типа психоаналитиком и для себя, и для других, читать в душах людей…

– У тебя прекрасная работа – быть беспринципной мошенницей. Мошенничество – то же воровство, а я не знаю ничего отвратительнее воровства.

– Я профессиональная, но благородная мошенница! Я вообще грабила только богатых – почти Робин Гуд в юбке!

– Разумеется, богатых. Много ли возьмешь с бедняков. И ты еще носишь на шее… что это у тебя?

– Икона… эта такая штука…

– Да, я знаю. Я читала о них в списках украденных ценностей. Жалко, что я сама давно уже не была в церкви.

– Ну, в отличие от психоаналитика, это, по крайней мере, бесплатно, – заметила экономная Алиса.

– Штатный психоаналитик ФБР – это тоже бесплатно. Начальство заботится о своих сотрудниках.

– Да, я видела сегодня. Твой шеф чуть нас всех не утопил!

– Не знаю, может у него был нервный срыв? Вообще у него была действительно нелегкая жизнь в этом году. Он имел реально тяжелый год…

– И он решил развеселиться, взорвав корабль?

– Давай лучше сменим тему! – агентесса была не настроена обсуждать «косяки» своей службы с потенциальной подследственной.

– Давай… хочешь сигарету?

– Нет.

– А еще конфету?

– А осталось?

Алиса затянулась второй сигаретой, скормив агентессе предпоследнюю конфетку.

– Кстати, если хочешь, ты тоже можешь исповедаться мне – ну вместо церкви. А то вдруг другой возможности уже не представится? – Алиса решила умереть всепрощающей гуманисткой.

– Тебе? Ты мало похожа на святую, – Джоан, видимо, не очень хотела воспользоваться любезным предложением.

– А ты – на грешницу. Честно говоря, более правильного человека я в жизни не встречала. На твоей работе ты небось требуешь исповеди от всех и сама решаешь, кому отпускать грехи, а кому нет. А тебе не приходило в голову исповедаться не священнику, освобождающему от грехов именем Господа, а обычному человеку, который даст тебе отпущение грехов, основываясь на богатом жизненном опыте? Опытнее меня ты не скоро встретишь, – сказав такую длинную фразу, Алиса выкинула бычок в море. Он пролетел сияющим мотыльком в ночи и тихо пшикнул. – Расскажи… эээ… о своем детстве! Все равно потонем и не узнает уже никто…

– В детстве я жила в доме отца в Калифорнии. По утрам слышала вой, который принимала за вой волков и мечтала о рыцаре, который придет и защитит меня от этих волков, а вышло так, что мне самой все время приходится кого-то защищать и спасать, – поведала Джоан, на несколько минут расчувствовавшись и впав в сентиментальность.