Последний Воин Духа - [118]
— Корабль! — громко прокричал Джон.
Эмили, по обыкновению лежавшая на шкуре рядом, тут же вскочила. Слов уже не оставалось, ребят захлестнул поток эмоций. Полугодовое ожидание будто сорвало все замки и вырвалось наружу из долгого заточения. Скрепив пару рук, Джон с Эмили вопили что-то нечленораздельное и бешено прыгали в такт, сотрясая дубовые половицы и неистово размахивая свободными конечностями. Со стороны можно было подумать, что эти двое давно находятся на необитаемом острове, и, позабыв человеческую речь, громко вопят как истые аборигены, потому что увидели вдруг в море спасительный корабль. В общем-то, так оно всё и было — остров в снежной пустыне, кучка людей у костра в шкурах, одиночество и холод, сумасшествие; ещё год-другой — и кто знает…
— Уилл! — кричал вскоре Джон в рацию. — Плывут, плывут, что я тебе говорил! Всех на площадь! Что?.. Нет, не голодные крокодилы! Не старатели из Дженкинса, нет, не рибчестерское добро намывать, ха!.. Спасатели? Не-не. Фрегат! Наш Фрегат!
В совершеннейшем смятении Джон позабыл про все свои дела и обязанности. Да и какие могли быть дела важнее встречи долгожданного корабля. Он уже стоял на пристани в толпе собравшихся со всего городка людей. Не осталось в голове никаких мыслей, Джон словно вычеркнул из памяти полугодовое заточение под снегом; будто и не было вовсе вечно серого неба, разлук, одиночества, отчаяния, волков, Джошей Даркнеттов, Нэнси и прочих испытаний. Не было тяжелых утрат и маленьких побед, не было… будто вообще ничего не было! Осталась буквально одна мысль — сейчас, уже очень скоро он снова увидит своих родных и любимых людей. А вот ради этого, пожалуй, и стоило вынести всё, что выпало на их долю!
Раздался приветственный пушечный выстрел, вокруг загудели и закричали. Джон понял, что слишком ушёл в себя. Он поднял взгляд и различил знакомую стройную фигурку на носу корабля. Рядом с ней, облокотившись на штурвал, стоял моряк в тельняшке.
Джон неотрывно смотрел на них, и даже когда корабль пришвартовался, и оттуда перекинули мостик, по которому люди потекли на пристань — ко всеобщему изумлению, там были многие, кто сбежал в Дженкинс — Джон и тогда не оторвал взгляд от фигуры на носу. Он даже не заметил, что по мостику уже проследовало всё его семейство. Пропустил, что в толпе прошли и…
Фигурка на носу, облачённая в серый камзол без инкрустаций, наконец, сдвинулась с места и проследовала по трапу самой последней, вслед за моряком в тельняшке. Вид у обладательницы старинной мужской одежды был светлый, но немного усталый. Лицо хранило следы пережитого, а глаза были туманны и загадочны. Они смотрели на Джона, но одновременно будто кого-то искали. А может, скрывали какую-то думу их владелицы. Впрочем, это же были глаза тёти Дженни! Которая, наконец, подошла к Джону и стала прямо перед ним. Он всё ещё молчал, словно потеряв дар речи; грудь его взволнованно вздымалась; он так давно тщился увидеть этого человека — того, кто столь многое даровал ему и оделил надеждой. Того, кто был несравнимо ближе матери, того…
Наконец, Арталиэн не выдержала и первая обняла Джона, промолвив:
— Ну, дорогой ты наш, вот мы и дома. И, насколько я вижу, ты неплохо сберёг его в наше отсутствие!
— Я… так рад вам! Тут столько всего было. Дом? Он, кажется, немного пострадал после наводнения.
— Я про наш общий дом, наш город, — улыбнулась тётя Дженни. — Ну, ты хоть обернись, а то я тут, знаешь ли, не одна приплыла! — и она мягко взяв Джона за плечи, развернула его в противоположную сторону. — Опля!
Позади, как ни в чём ни бывало, — словно и не уезжали вовсе, — стояли такие родные и любимые Уолтер с Анной и дядя Чарльз! Наконец, Джона прорвало — он бросился им на шею!
— А загорели-то как, кто бы мог подумать! — счастливо бормотал Джон.
— А вы тут тоже не скучали, надо полагать, кхе-кхе, — отшутился Уолтер в узнаваемой манере! — За здорово живёшь, брат!
— Ох, да что же это я! — обалдело проговорил Джон, лицо его отражало целую гамму различных чувств. — Вот это — Эмили, — указал он на девушку, до этого молча стоявшую рядом и с тихой улыбкой созерцавшую встречу старых друзей. — Она… в общем, она мне помогала в городе порядок наводить.
— Ага, вот как теперь это называется! Ты слышала, Анна? — завопил Уолтер и запрыгав вокруг Джона, затянул какую-то веселую песню 60-х.
— Джон, наконец-то всё сбылось! — Анна тоже подошла к Джону, обняв его. — Мы так долго мечтали о встрече и волновались, как вы тут.
Подошёл Уилл и обнялся с Чарльзом, и, поздоровавшись с женщинами, сказал Уолтеру:
— А ты, я вижу, возмужал! Топорик-то, небось, теперь одной левой, а?
— У-у-у! — влез Чарльз, — это уж не сомневайся, друг!
— Ха! Я теперь не только топорик, мы с Анной… — начал польщённый и обрадованный темой Уолтер.
— Я думаю, друзья, — громко призвала всех к вниманию леди Арталиэн, — мы найдем местечко для разговоров получше, если, конечно, это местечко… — тут она довольно усмехнулась, замялась и лукаво посмотрела на Джона.
— О, да, тётя Дженни, — оживился Джон, — местечко вполне себе в порядке. Ну, конечно, кое-где залило, кое-где штора упала, и погребок чуток опустел, не без этого, куда уж тут было скрыться от воды. Сначала одна напасть, потом другая. Но в целом Дом жив, нигде ничего не обвалилось, не провалилось, репутация Дома, можно сказать, нисколько не подмочена! А то вон у Пола…
Всё началось в стенах научного центра ИКИППС, учёные которого вознамерились доказать детерминированность вселенной. Но этим экспериментам не суждено было остаться лишь умозрительными конструкциями в мире форм: неистовый ветер причинности, словно потешаясь над пытающимися доказать его существование, всё быстрее раскручивает неуловимый маховик событийности. Видя бессилие науки, молодая сотрудница ИКИППСа Дарима принимает решение в одиночку противостоять ужасающей силе инерции 4-го тысячелетия…
Прошлое всегда преследует нас, хотим мы этого или нет, бывает, когда-то давно мы совершили такое, что не хочется вспоминать, но все с легкостью оживает в нашей памяти, стоит только вернуться туда, где все произошло, и тогда другое — выхода нет, как встретиться лицом к лицу с неизбежным.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Убить пересмешника» в атмосфере индейской резервации. Он находится на грани взросления. И получает жестокий удар: его мать подвергается жестокому насилию с расистским подтекстом. Это преступление полностью меняет его семью навсегда. Теперь ему предстоит свершить справедливость и отомстить обидчику. «Круглый дом» – завораживающий литературный шедевр, одновременно история взросления, триллер и семейный роман.
Жизни девятилетней Робин из благополучной белой семьи и чернокожей Бьюти, матери трех детей, никогда не должны были пересечься. Робин скучает в пригороде Йоханнесбурга, а Бьюти изо всех сил пытается в одиночку поднять детей. Но восстание школьников, вышедших на улицы города с протестами против порядков апартеида, сметает привычное существование, и Робин с Бьюти оказываются в одном доме, а их судьбы тесно переплетаются. Робин, умная и предприимчивая, обожающая книги про сыщиков, твердо настроена стать детективом.
Даже самая простая мелодия может быть обманчивой. Альфред Бузи – звезда небольшого городка, известный своими песнями и музыкой. Мистер Ал, как его зовут близкие, скорбит о покойной жене в одиночестве на своей большой вилле на берегу моря. Однажды ночью на Бузи кто-то нападает – не голодное животное, а дикий ребенок. Этот случай возрождает старые слухи: возможно, в лесах вокруг города живет древняя раса, как-то связанная с бродягами, заполонившими улицы. Вопрос с ними нужно решить – раз и навсегда. Лиричный и завораживающий, эпичный и обескураживающе личный, «Мелодия» – это роман о скорби и славе, о любви к музыке, которая остается с тобой навсегда.
«Писатель Строганов проник в „тонкие миры“. Где он там бродит, я не знаю. Но сюда к нам он выносит небывалые сумеречные цветы, на которые можно глядеть и глядеть, не отрываясь. Этот писатель навсегда в русской литературе».Нина Садур.