Последний вечер в Лондоне - [10]

У нее были такие высокие скулы, как и у женщины на фотографии в коридоре, тот же аристократический нос и челюсть, хотя линии ее лица казались словно сглаженными шпателем. Еще она была худее, словно отдавала долг каждому прожитому году излишней кожей и тканями, превращаясь в женщину, которая на первый взгляд казалась изнуренной.

Или нет. Быть может, если бы я увидела ее с закрытыми веками, я бы в это поверила. Но ее светло-голубые глаза не выглядели глазами старухи, приближающейся к смерти. Они были как у кошки, взгромоздившейся на карниз и решающей: то ли подойти к незнакомцу, то ли раствориться в воздухе.

– Доброе утро, тетя Прешес, – произнесла Арабелла, наклонившись, чтобы поцеловать старую женщину в левую щеку.

Это определенно была та женщина, которая выбиралась из автомобиля на фотографии. Даже в ее годы черты лица и осанка, удлиненные конечности и изысканной лепки шея, почти безупречная белоснежная кожа все еще делали ее красивой женщиной. Я вспомнила книгу, которую читала на уроке литературы в старших классах, – о мужчине, который продал свою душу дьяволу, чтобы оставаться вечно молодым. Я всегда знала, что такого не бывает. Но сейчас, глядя в эти глаза, я почти поверила, что это возможно.

– Привет, бабушка!

Колин наклонился поцеловать подставленную щеку, и когда он выпрямился, Прешес взяла его за руку и крепко сжала.

– Сядь со мной, – проговорила она. – Чтобы я могла получше тебя разглядеть.

– Конечно, – ответил он. – Но позволь мне сначала представить тебе журналистку, которая будет брать у тебя интервью для статьи в «Вог».

– Я – Мэдисон Уорнер, – сказала я. – Друзья зовут меня Мэдди.

Я протянула руку, и она отпустила ладонь Колина, чтобы подать мне кончики пальцев, как в моих представлениях делала королева на встречах.

Прешес внимательно изучала меня. Интересно, она не носила очков из тщеславия или потому, что в них нет необходимости?

– Очень приятно, – протянула она, растягивая голосом слоги там, где этого не требовалось.

Я хотела выпустить ее руку, но она все смотрела на меня.

– Арабелла говорит, что мы родственники.

Она не предложила мне сесть, а Колин не сел бы, пока я и Арабелла не сделали этого, поэтому мы продолжали смущенно стоять.

– Да, родственники. Мы с Арабеллой случайно узнали об этом, когда учились в Оксфорде. Моя сестра прислала мне копию нашего генеалогического древа, а Арабелла увидела его и узнала ваше имя. Так я и выяснила, что вы были моделью до и после войны.

Она продолжала пристально изучать меня, и мне пришлось сдержаться, чтобы не заерзать на месте. Стоя так близко, я могла разглядеть пепельную бледность ее лица под макияжем, почувствовать хрупкие, как у птиц, косточки ее кисти. Это слишком сильно напоминало мне о маме, и мне захотелось отдернуть руку. Но она продолжала крепко держать ее, а глаза продолжали изучать мое лицо.

Наконец она отпустила мою руку.

– Я очень хорошо вижу людей, и, если бы меня спросили, я бы сказала, что у тебя самой есть что рассказать. Я это вижу в твоих глазах. – Прешес не стала дожидаться ответа. – Я передумала. Мэдди, сядь, пожалуйста, рядом. Колин, почему бы вам с Арабеллой не попить чай в гостиной, пока я познакомлюсь с Мэдди поближе?

Она не стала утруждать себя интонацией в конце предложения – это был не вопрос.

– Конечно, – весело произнесла Арабелла. – Мне все равно пора возвращаться на работу. Телефон уже дымится от сообщений. – Она наклонилась и чмокнула Прешес в щеку. Колин переставил стаканы с холодным чаем на стол, а затем взял поднос. Бросив мимолетный взгляд в моем направлении, он вышел из комнаты вслед за Арабеллой.

Внезапно я почувствовала себя так, словно меня выбросили из лодки без спасательного круга. Я задела столик, когда просовывала ноги под него, а когда задела еще и тахту, вовсе ощутила себя Алисой в Стране чудес. Интересно, как бы Колин с этим справился.

– Я рада, что ты приехала сюда, чтобы написать об одежде, а не обо мне. Не люблю говорить о своем прошлом, – произнесла Прешес без предисловий. Она потянулась слегка дрожащей рукой за стаканом с холодным чаем. Каким-то образом я поняла, что от помощи лучше воздержаться. – Хотя, наверное, дело во времени. Все говорят мне, что я умираю, поэтому я решила, что лучше прислушаться и рассказать свою историю кому-нибудь, пока не стало слишком поздно. Может, я просто ждала подходящего человека, которому я бы поведала ее.

Она наклонилась ко мне и пристально посмотрела на меня.

– Я действительно вижу семейное сходство. – Она скорее выдыхала слова, чем произносила, в ее голосе ощущалась тоска. Словно бы она желала, чтобы ее слова оказались правдой. Прешес откинулась назад. – Наверное, поэтому Арабелла и решила, что мы могли бы поладить, как бисквит и сироп.

Я смотрела, как она поднесла стакан к губам и сделала маленький глоток. Я подняла свой стакан и сделала то же самое, стараясь не сморщиться от пресного вкуса и не проглотить комочек нерастворенного сахара. Мы встретились взглядами в молчаливом понимании. Прешес смотрела в свой стакан на комочки сахара, плавающие по поверхности, словно маленькие айсберги.

– Бедная Лаура, она так любезна, что делает мне сладкий чай, но у меня не хватает духу сказать ей, что она делает его неправильно.