Последний вампир. Черная кровь. Красные кости - [3]

— А еще вам интересно, заплачу ли я, чтобы остаться невидимой, — говорю я.

Он разыгрывает удивление:

— Я этого не говорил.

— Сколько вы хотите?

Мой вопрос застает его врасплох, и в то же время он доволен. Ему не придется первому заводить грязный разговор о деньгах. Но он не понимает, что пятна крови въедаются намного глубже, чем грязь, и остаются намного дольше. Хотя, снова думаю я, он едва ли проживет достаточно долго, чтобы проверить это.

— Сколько вы предлагаете? — решается он.

Я пожимаю плечами:

— Это зависит…

— От чего?

— От того, скажете ли вы мне, кто навел вас на меня.

Он возмущен:

— Я уверяю вас, мне не нужна была ничья наводка. Я сам обнаружил ваши интересные качества.

Он лжет, в этом я уверена. Я всегда знаю, когда мне лгут, почти всегда. Только выдающийся человек может обмануть меня, и то, если ему повезет. Но мне не нравится, когда меня дурачат, поэтому даже везения бывает мало.

— Тогда вы ничего не получите, — говорю я.

Он выпрямляется. Он думает, что теперь готов нанести удар.

— В таком случае, мисс Перн, встречное предложение: я обнародую факты, которые мне известны. — Он делает паузу. — Что вы об этом думаете?

— Этого не произойдет.

Он улыбается:

— Вы мне не верите?

Я улыбаюсь:

— Вы умрете, прежде чем это случится.

Он смеется:

— Вы меня «закажете»?

— Что–то вроде того.

Он прекращает смеяться, сейчас, когда мы заговорили о смерти, он очень серьезен. Но я продолжаю улыбаться — смерть развлекает меня. Он показывает на меня пальцем.

— Можете быть уверены, если со мной что–нибудь случится, в тот же день полиция будет стоять у ваших дверей.

— Вы устроили так, что сведения обо мне будут отправлены кому–то еще? — спрашиваю я. — Если с вами что–то случится.

— Что–то вроде того.

Он пытается острить. А еще он лжет. Я сдвигаюсь к спинке стула. Он думает, что я расслаблена, но на самом деле я распрямляю ноги. Если я буду бить, решила я, то правой ногой.

— Мистер Райли, — говорю я, — нам не стоит спорить. Вам нужно что–то от меня, а мне — от вас. Я перечислю миллион долларов на любой счет, который вы пожелаете, в любом банке мира, если вы скажете, от кого вы узнали обо мне.

Он смотрит мне прямо в глаза, во всяком случае, пытается, и определенно чувствует тепло, нарастающее во мне, потому что он вздрагивает, прежде чем заговорить. Он говорит неровно и сбивчиво. Он не понимает, почему я вдруг так пугаю его.

— Никто, кроме меня, вами не интересуется, — говорит он.

Я вздыхаю:

— Вы вооружены, мистер Райли.

— Что?

Мой голос становится жестче.

— Один револьвер у вас под пиджаком, другой — на столе под бумагами. Вы записываете наш разговор. Кто–то может подумать, что это обычные предосторожности шантажиста, но я так не думаю. Я — молодая женщина и не выгляжу опасной. Но кто–то предупредил вас, что я опасней, чем выгляжу, и обращаться со мной нужно крайне осторожно. И вы знаете, что этот кто–то прав. — Я делаю паузу. — Кто это, мистер Райли?

Он качает головой. Он смотрит на меня в новом свете, и ему не нравится то, что он видит. Я продолжаю сверлить его взглядом. В его сознание вонзается осколок страха.

— О–откуда вы все это знаете? — спрашивает он.

— Вы признаете, что моя информация точна? — передразниваю я.

Он снова качает головой.

Теперь я позволяю своему голосу измениться и стать глубже, проявляя глубину моей невероятно долгой жизни. Это явно действует на него; его начинает трясти, будто он понимает, что сидит рядом с чудовищем. Я не просто монстр, я — вампир, и для Райли это будет худшее из чудовищ.

— Кто–то нанял вас, чтобы вы занялись расследованием в отношении меня. Я в этом уверена. Пожалуйста, не отрицайте этого снова, или вы разозлите меня. Я не контролирую себя, когда злюсь. И совершаю поступки, о которых жалею позже. Я буду жалеть, если убью вас, мистер Райли, но недолго. — Я делаю паузу. — Итак, в последний раз, скажите, кто навел вас на меня, и я дам вам миллион долларов и позволю выйти отсюда живым.

Он недоверчиво смотрит на меня. Я знаю, что его глаза видят одно, а уши слышат другое. Он видит красивую молодую блондинку с поразительными голубыми глазами, а слышит бархатистый голос из преисподней. Это для него слишком. Он начинает заикаться.

— Мисс Перн, — начинает он, — вы неправильно меня поняли. Я не собирался причинять вам вред. Я просто хочу заключить с вами сделку. Никто не должен… пострадать.

Я делаю долгий медленный вдох. Мне нужен воздух, но при необходимости я могу задержать дыхание на час. Однако сейчас, прежде чем снова заговорить, я выдыхаю, и в комнате становится еще холоднее и мистер Райли дрожит.

— Отвечайте на мой вопрос, — просто говорю я.

Он кашляет.

— В этом больше никто не замешан.

— Вам лучше достать свое оружие.

— Простите?

— Вы сейчас умрете. Думаю, вы предпочтете умереть, защищаясь.

— Мисс Перн…

— Мне пять тысяч лет.

Он моргает:

— Что?

Я одариваю его своим самым сильным сосредоточенным взглядом, который в прошлом — и только в прошлом — я использовала, чтобы убивать.

— Я — вампир, — мягко говорю я, — а вы меня оскорбили.

Он верит мне. Неожиданно он верит во все страшные истории, которые ему рассказывали, когда он был маленьким мальчиком. Ведь это была правда: мертвецы, жаждущие теплой живой плоти; костлявая рука, появляющаяся ночью из шкафа; чудовища с другой страницы реальности, не перевернутой страницы, которые могут выглядеть так по–человечески, такими милыми.