Последний удар - [13]

* * *

Человек, чей скромный саквояж Фелтон принес из «пирлесса», был энергичным поджарым стариком с едва тронутыми сединой черными волосами, детскими голубыми глазами, большим носом янки и воротником священника. Артур Крейг представил его как преподобного мистера Эндрю Гардинера, недавно оставившего пост приходского священника епископальной церкви в Нью-Йорке. Он был другом семьи Браун — Оливетт Браун много лет являлась прихожанкой его церкви, а Расти он крестил и конфирмовал.

При виде старого священника Валентина Уоррен сразу умолкла и присела на подлокотник кресла спящего Мариуса Карло, слегка ероша его черные волосы и время от времени устремляя взгляд фиолетовых глаз на лицо Расти. На Джона она не смотрела вовсе.

Эллери наблюдал за ней.

— Что происходит в этом направлении, Эллен? — шепотом осведомился он.

— Разве я похожа на контрразведчика? — прошептала в ответ Эллен. — Придется вам самому делать выводы, мистер Всевидящий. Насколько я знаю, у вас это хорошо получается.

— Я делаю вывод о треугольнике.

— Не собираюсь помогать вам в математике.

— Кажется, вы знакомы с моей племянницей Эллен, мистер Гардинер, — сказал Крейг, подходя вместе с вновь прибывшим. — Это друг Джона писатель Эллери Квин. Преподобный мистер Гардинер.

Эллери удивило крепкое рукопожатие старика.

— Я слышал, вы удалились на покой, мистер Гардинер. Зачем, во имя Неба, понадобилось отправлять в отставку человека с такой крепкой рукой?

— Боюсь, Небо тут ни при чем, мистер Квин, — улыбаясь, ответил священник. — Просто епископ вежливо напомнил, что я уже пересек обязательный для отставки возрастной рубеж в семьдесят два года. Эллен, ты сияешь ярче обычного.

— Думаю, это мое влияние, — сказал Эллери.

Эллен слегка покраснела, но выглядела довольной.

— В таком случае, — подмигнул мистер Гардинер, — даже отставной священник может оказаться кстати. Если это не причинит неудобство вам и вашим гостям, мистер Крейг, я бы хотел посетить полуночную мессу. Кажется, в Олдервуде есть епископальная церковь. Если бы я мог позже позаимствовать машину...

— Чепуха, я попрошу Фелтона или Джона отвезти вас, — сказал Крейг. — Но беда в том, что дорога к главному шоссе через несколько часов может стать непроезжаемой. Я не слышу снегоочистителей.

— Пожалуйста, не беспокойтесь, мистер Крейг. В случае необходимости я пойду пешком. Это всего около мили. Я уже лет пятьдесят не пропускал мессу в сочельник, а в моем возрасте едва ли разумно впадать в грех.

— Мы доставим вас в церковь, — сказал Джон. — Прошу внимания!

Мариус Карло, вздрогнув, проснулся. Эллери заметил, что рука блондинки, сидевшей на подлокотнике кресла, крепче вцепилась ему в волосы.

— Теперь, когда прибыл мистер Гардинер, — продолжал Джон, — я могу сообщить о третьем колоссальном событии 6 января. Мистер Гардинер останется на все каникулы и не только в качестве друга. Сразу после полуночи 5 января его преподобие проведет церемонию бракосочетания — Расти и меня!

В последовавшей радостной суматохе Эллери умудрился держаться позади, чтобы наблюдать за Валентиной и Мариусом. Актриса, обнимая Расти и Джона, выглядела чрезмерно оживленной, а ее голос звучал пронзительно от напряжения. Валентина была настолько бледной, что Эллери испугался, как бы она не упала в обморок. Очевидно, Мариус подумал о том же, так как стиснул ее руку. Но Валентина резко отпрянула, вырвав руку из пальцев музыканта. Эллери услышал, как Мариус сказал ей:

— Все-таки ты паршивая актриса.

— Заткнись, черт бы тебя побрал! — прошипела она в ответ.

Потом оба заулыбались и протянули стаканы Фелтону, который, вновь исполняя обязанности дворецкого, наполнил их для тоста.

Расти спросила у жениха:

— Но, дорогой, ты сказал, что 6 января произойдут четыре события. Какое же четвертое?

— Это мой большой секрет, — засмеялся Джон. — О нем никто не знает и не узнает до той ночи. Даже моя невеста.

И ни льстивые просьбы Расти, ни добродушные подшучивания остальных — включая Артура Крейга, который утверждал, что не имеет ни малейшего понятия, о чем говорит Джон, — не заставили молодого поэта открыть свою тайну.

* * *

Позднее, в столовой с дубовыми панелями и потрескивающим в камине пламенем, когда гости сидели за украшенным остролистом дубовым столом, Эллери сказал сидящей рядом с ним Эллен:

— Какое забавное совпадение.

— О чем вы, Эллери?

— От 25 декабря до ночи 5 января — от Рождества до так называемой Двенадцатой ночи в канун Крещения — ровно двенадцать дней.

— Ну и что из этого?

— Оглянитесь вокруг. Нас двенадцать человек. Разве это вам не кажется интересным?

— Нисколько, — ответила Эллен. — Что за странный у вас ум.

В этот момент Оливетт Браун воскликнула:

— За столом двенадцать человек. Должна признаться, я рада, что не появился еще один гость!

— Видите? — шепнул Эллери Эллен Крейг.

Глава 3 Первый вечер: среда, 25 декабря 1929 года В которой таинственный Санта материализуется из преддверия ада, а в центре сцены появляются вол, домик и верблюд

Проснувшись, гости Артура Бенджамина Крейга увидели похожий на почтовую открытку мир белого снега и замерзшей хвои. Даже у самых высоких кустов виднелись только верхушки. Не было никаких признаков подъездной аллеи или дороги. Повсюду громоздились параболы сугробов.