Последний удар - [9]

— Это на халяву, приятель, потому что мне тоже не понравилось то, что произошло.

— Я не приемлю это, — никогда и никому не быть чем-то обязанным. Урок номер один от Александра.

— Хорошо, тогда я возьму твою винтовку САКО, — говорит Дэниел.

— Ты собирал мои пули? — единственный способ, которым можно было вычислить моё оружие — это экспертиза гильз и изучение маркировки винтовок. Дэниел показывает себя грозным соперником. Я сжимаю телефон крепче. Если Дэниел станет проблемой, то мне придётся использовать свои знания, приобретённые о нём, чтобы устранить его. Я знаю, что он использует винтовку с поворотным затвором Барретт М98 и пули 388 Лапуа Магнум, содержащие порох, изготовленный преимущественно в южной части Американских штатов, Техасе или Аризоне.

Немного времени заняло бы прослушивание всех записей наших с ним разговоров, изучение маршрутных записей телефонных разговоров и следов от производителей пороха. Но я не стану делать ни одну из этих вещей, потому что Дэниел никогда не был для меня угрозой. Я чувствую некое родство с ним. Возможно, он ужасный человек, убивший тысячи невинных людей. Возможно, его, как и меня, готовили к этой карьере потому, что у него не было других возможностей. А возможно, его утверждение было не предупреждением, а приветствием с открытой ладонью, но я отвернулся от него.

— Только парочку, мужик. Я не хотел, чтобы их нашёл Рамбаудис, — Дэниел возвращается к своей обычной лёгкой манере и насмехается надо мной.

— Понятно. Ещё одним долгом больше, — говорю я мрачно.

— Я занесу это в свой дневник.

Думаю, он просто шутит, но я уже составляю план. Определю местонахождение Дэниела, на всякий случай. Перестраховка, ничего больше.

— Спасибо, мужик, — говорю я, пытаясь использовать американский сленг. Я должен изучить своих соседей. Многие из них молоды, как щенки, но если бы я смог говорить, как они, я стал бы менее заметным. Наверняка люди считают меня глуповатым из-за неумелого использования их родного языка.

— Отличная попытка, — я слышу иронию в его голосе. Ко мне снова подступает мысль о том, что, возможно, эти поползновения Дэниела — просто приглашение к совместному доверию, но я гоню её прочь.

— Информация?

— Революция не может пройти без поддержки армии.

Меня охватывает озноб. Александр был оружием Братвы Петровича — одной из сильнейших преступных организаций в России. Он тренировал многих мальчиков, чтобы обеспечить защитой бизнес Братвы по всему миру. Некоторых, как меня, он выталкивал из гнезда, чтобы они самостоятельно встали на ноги. Наша кровь для него была недостаточно благородной, в отличие от Василия, стоящего по правую руку от него, или наши навыки недостаточно остры, в отличие от Юрия, стоящего по левую руку.

Хотя я мог бы занять место Юрия, когда мне было четырнадцать, я даже выполнил все задания, включая те, которые мне не нравились, но в итоге этого оказалось не достаточно. Однажды я отказался от заказа, позволяя младшим загореться местью на их куратора. Конец истории был малоприятным, но мальчики нуждались в долгожданном отдыхе и осознании того, что монстр, преследовавший их на протяжении последних дней, наконец-то исчез и никогда не вернётся.

Для этого Александр отпустил меня из моего отряда и направил против моих же людей. В пятнадцать лет всем, что я знал, были убийства. Вот, чем я занимался и занимаюсь по сей день. Я человек, убивающий за деньги.

— Александр никогда бы не предал Братву.

— Может быть, и не предал. Но отказал в поддержке? Или показал своё разочарование? — возражает Дэниел. Я представляю, как он сидит на стуле, легко и беззаботно покачиваясь на двух ножках. Мгновение я обдумываю его слова. Совсем не этого я ожидал. Не знаю, что привело Сергея к таким действиям, но подстрекательство к мятежу? Александр верил в братство больше, чем во что бы то ни было, вот почему я, его ярчайший подопечный, был отпущен. Я поставил свои чувства выше нужд Братвы.

Ничего из этого Дэниел от меня не услышит.

— Это всё? — спрашиваю я.

— Сейчас да, — отвечает Дэниел и вешает трубку.

Я удивляюсь, почему Дэниел предлагает мне это. Его мотивы загадочны, и это делает его ещё более опасным. Неужели Дэниел чувствует некую эмоциональную связь с мастером убийства? Разве человек, подобравший с улицы нескольких мальчиков, превратив их в машины, заслуживает уважения и эмоций? Любви? Я не любил Александра. Уважал, но не любил. Мне не известно, что такое любовь. Лишь похоть и злость. Отчаяние и удовлетворение. Но любовь? Это не для меня.

В две тысячи девяносто пять часов я вхожу в сеть и начинаю ждать, когда будет создан приватный чат. В две тысячи сто часов я ввожу информацию и вхожу в контакт с Часовщиками. Появляется информация о цели. Я копирую её и вставляю в текстовый документ, не читая. Но прежде, чем выйти из сети, я замечаю последнее сообщение.

Если Вы выполните это задание, то информация, которую вы искали относительно вашего соотечественника Александра Крынкова, будет раскрыта в качестве бонуса.

«Попался», — восклицаю я, как если бы был Дэниелом, а не Николаем. Предложение о дополнительной информации выглядит как ловушка, потому что эти люди обычно предлагают такие маленькие бонусы, дабы связать семьи или организации крепче. Но для киллера семья не имеет никакого значения, я работаю один, с тех пор как в пятнадцатилетнем возрасте вышел из