Последний солдат королевы - [96]

Шли недлинной колонной. Старались друг от друга не отставать. Впереди шел Суворов со своим туристическим опытом, позади него, стараясь идти след в след Орлинка, а позади всех колдун, который специально чуть подотстал, чтобы слышать, что у него творится за спиной, да и цветок смерти подозрительно жег грудь под стеклянным саркофагом.

Стараясь так, чтобы никто не видел, он достал его из-за пазухи. Цветок смерти шевелил своими шипами, с которых стекал яд.

— Да, ты проголодался! — догадался колдун.

Он из своего заплечного мешка выудил немного вяленной рыбы, которой их снабдили жрицы храма Кремь. Поставил на землю стеклянный саркофаг и приоткрыл крышку. В лицо пахнуло мерзикм запахом гнили. Колдун огляделся. Суворов и Орлинка шли далеко впереди, не оглядываясь. Пару минут у него было. Почему-то ему не хотелось показывать кому-либо свой цветок смерти, пусть даже это будут его друзья.

Алкасар подержал немного рыбину с длинным чешуйчатым хвостом над цветком. Дал почувствовать ему ее запах, а потом бросил прямо в середину. Колдун даже не заметил куда она провалилась. Ядовитые шипы будто сами вырвали ее у него из рук. Закрывшись, цветок заурчал довольно, засветился ярким желтым светом, а потом его шипы превратились в лепестки, яд перестал с них капать.

— Ну вот ты и покушал, — Алкасар отряхнул руки и встал с колен. Он разговаривал с цветком, как с разумным существом и не секунды не сомневался, что так и должно быть. Колдун чувствовал огромную энергетику от него.

Справившись с кормежкой, укрыв цветок смерти стеклянным саркофагом, спрятав его обратно за пазуху. Надо было срочно догонять Суворова и Орлинку, которые уже далеко ушли вперед.

Но сделав пару шагов, Алкасар замер, почувстовав повторное жжение в области груди. Это ощущение было странное и ни на что не похожее. Казалось цветок колдуна благодарил. По-своему, непонятно, но благодарил!

Тепло разливалось от сердца по всему телу. Коснулось висков. Голова закружилась. Земля с небом вдруг неожиданно поменялись местами. Колдун вдруг понял, что теряет сознание и падает на мягкую подстилку из еловых иголок. Сознание помутилось. Все перед глазами заволокло клубами дыма, сквозь который Алкасар увидел знакомую фигуру Виктории.

На руках королевы сидел маленький королевич. Эдвард играл с какой-то дощечкой. Щеки обоих впали. Они выглядели худыми и изможденными. Колдун хотел крикнуть им, подался всем телом вперед, стремясь коснуться родных ему людей. И самое удивительное, что Виктория, как будто почувствовала этот порыв мужа. Она вдруг резко повернулась к нему лицом, заплаканным и каким-то чужым, испуганным. Тихо проговорила:

— Спаси нас, Алкасар! Спаси! Мы в опасности! — голос ее слышался, будто через вату, глухо, но колдун все же смог разобрать эти слова.

Сил слышать этот крик не было. Он закрыл уши, зажмурил глаза, вскочил со своего места, как ужаленный. Мысль о том, что надо спасти свою семью, отдавалась с биением сердца в ушах. Алкасар не секунды не смоневался, что цветок хотел ему помочь.

Через секунду колдун уже догонял ушедших далеко вперед Асуворова и Орлинку.

Оказалось, что оторвались они от него не очень-то и далеко. Когда запыхавшийся Алкасар все-таки настиг их, то они сидели на берегу болота на старом пне огромного дуба и с тоской смотрели на темно-зеленую, покрытую ряской гладь воды.

— Что сидим? — колдун влетел на поляну, будто вихрь. Его глаза блестели от беспокойства, да и сам он был очень возбужден.

— Все, — спокойно ответил Саша, — хорошая дорога кончилась. Дальше болота!

— Вперед, — колдун неумолимо гнал маленький отряд. Из тонкой березы, стоящей на берегу трясины, он сделал шест и первым шагнул в воду, которая сразу стала ему практически до пояса. Настырная вода пролилась тонким ручейком в сапоги, обхватила железным обручом ноги. Колдун вдруг почувствовал, как ноги по самые щиколотки провалились в грязь, налипнувшую на ногах пудовыми гирями.

Нехотя, Орлинка и Суворов поднялись следом. Ступили в грязную воду, потревоженную Алкасаром. Девчонка тихо вскрикнула от холода, но, упрямо сжав губы, пошла вслед за чародеем. Саша замыкал отряд.

* * *

Тук-тук, тук-тук… В маленькое слюдяное окошко кто-то явственно стучался. Виктория испуганно обернулась на Ситху, сидящего в углу и сняла с колен сына.

— Там кто-то стучится…

— Я слышу, — гипнотезер открыл глаза и прошел к двери, краем глаза следя за королевой, — оставайтесь здесь! Я пойду проверю что там случилось.

Он вышел из зимовья, плотно прикрыв за собой дверь, чтобы Виктория не догадалась причины непонятного стука.

На маленьком подоконнике сидел сизый голубь — посланец старейшины Редгорда и настойчиво клювом тарабанил в окно. На его морщинистой лапке был сбоку привязан свернутый в трубочку листок бумаги.

— Ах ты мой хороший, — Ситха погладил перышки почтальона и аккуратно отцепил письмо. В душе он уже примерно догадывался, какие известия ждут его, но до последнего верил, что старейшина не пойдет на это. Развернул листок. Глаза в начинающихся сумерках с трудом разглядели знакомый почерк, но слов рассмотреть было нельзя.

Гипнотезер прошел в комнату, поближе к горевшй свечи.