Последний штурм - [18]

— А я и не сомневался, мой дорогой друг. У тебя сердце и характер настоящего солдата, — сказал Фам Лань.

— А я буду солдатом, — неожиданно признался монах, — тут я не останусь. Надо отомстить за мудрого Дьема. Найти бы мне того американца, который убил его, я бы ему показал. Вы знаете, господин Лань, партизаны научили меня стрелять из винтовки и даже хвалили за меткость. Так что тут мне делать нечего. Скоро уйду.

— А как же со священными книгами? — шутливо задал вопрос Фам Лань.

— Пусть ими занимаются старые люди, господин Лань, а я пойду воевать.

— Ну что ж, — ободрил Фам Лань парня, — я верю, что ты будешь настоящим героем. Такие ребята, как ты, не дадут спуску никакому врагу. Желаю тебе боевого счастья, мой друг, может быть, еще встретимся где-нибудь на фронте.

— В Сайгоне обязательно встретимся, — сказал парень, — вот увидите.

— До Сайгона еще ой как далеко, мой друг.

— Ничего, дойдем, господин Фам Лань.

«Из этого парня действительно получится хороший солдат», — подумал Фам Лань.

Из комнатки, в которой обычно ночевал Фам Лань, когда приходил к настоятелю Дьему, вышел Куок.

— Вы, кажется, разговаривали с Суаном? — спросил он. — Наверное, говорил, что хочет уйти к партизанам? Он мне уж все уши прожужжал об этом.

— Хороший парень, — ответил Лань, — такому всегда найдется дело на фронте. Голова у него светлая и мысли в ней светлые. Ты присмотрись к нему, может, в помощники возьмешь.

— Нет, не возьму, хотя вначале тоже подумал об этом: монашеское одеяние неплохое прикрытие, — ответил Куок. — Но у него одно на уме — отомстить за своего учителя Дьема. И он может сорваться, окажись в окружении врагов. Пусть уж лучше воюет открыто.

Фам Лань вошел в знакомую комнату с чувством, что сейчас войдет сюда настоятель Дьем и начнет готовить чай, разливать его по чашечкам, говорить о целебном влиянии напитка. Он огляделся по сторонам, будто недоумевая, почему это мудрый Дьем так долго не появляется навстречу гостю.

— Да, — горестно произнес он, — сколько переговорили мы тут с твоим дядей, Куок, а теперь уже никогда не услышу его голоса…

Куок стал готовить ужин. Поставил жареный рис с кусочками рыбы, десяток блинчиков с мясом и зеленью, чашечки с отварной лапшой, рыбный соус ныок мам, и все это было очень кстати, потому что Фам Лань был голоден.

Когда ужин кончился, Фам Лань попросил Куока рассказать о своей работе, о Плейку, об американских и сайгонских частях.

Куок старался не пропустить подробностей, даже мелких, чтобы Фам Ланю яснее представилась картина.

— Плейку, — говорил он, — стал сейчас главным опорным пунктом на Центральном плато. Но чувствуют себя американцы после падения базы Фусань нервно. Кругом много лесов, и американцы боятся нападений Вьетконга. Поэтому всюду очень строгий режим. Наши отряды и раньше совершали нападения на базу и наносили ей большой урон. Теперь американцы опасаются, что диверсии будут чаще. И вообще думают, что Вьетконг, заставивший базу Фусань капитулировать, бросит свои силы на Дананг и Плейку.

— Вьетнамских служащих много на базе?

— Много. Вся черновая работа лежит на нас.

— Какие у тебя отношения с ними?

— В основном хорошие. Видят, что меня ценят американцы, даже советуются, а это очень важно. Но я пока не установил ни с кем дружеских связей. Не мог я этого делать без разрешения командования, а связи не было. В самом городе — городок-то небольшой — все на виду, караульную службу несут сайгонские части. Очень легко попасть под подозрение. Правда, связной, приходивший ко мне, сказал, что в случае необходимости я могу обратиться к господину Маню.

— А что за человек этот господин Мань?

— Пока не было необходимости обращаться к нему, но справки я кое-какие навел. Молодой человек, приехал в Плейку из Сайгона и сразу открыл дорогой ресторан, который быстро стал популярным у американцев. Там можно получить любые напитки в неограниченном количестве. Хорошая кухня. Приличный джаз-оркестр, играют парни из Сайгона. Вообще хозяин пользуется доверием. Встретиться с ним надо обязательно. Но надо ждать удобного случая.

— Вернешься в Плейку, сразу сделай это, под любым предлогом. У тебя есть пароль к нему?

— Не знаю: пароль ли это? Связной сказал: когда я встречусь с хозяином, то должен спросить, нельзя ли у него достать килограмма два клейкого риса.

— Почему за клейким рисом надо обращаться к хозяину дорогого ресторана? Непонятно. Его, наверное, можно купить и на рынке?

— Тем более непонятно, в этом ресторане его наверняка нет, он снабжается только американскими продуктами.

— Все равно выбора у тебя нет, — после некоторого раздумья сказал Фам Лань. — Встреться, посмотри, что из себя представляет господин Мань, а потом будем действовать по обстоятельствам. Ты когда думаешь возвращаться-то?

— Побуду еще денька три, потом доберусь до Куинёна, а там уже рядом. А как вы будете добираться?

— У меня не такой легкий путь, как у тебя. Мне придется добираться с месяц, а то и больше. К сожалению, письма полковника Смита у меня нет.

— А возьмите его себе, у меня ведь есть документ, что я работаю в американской военной части, и бумага, что я отпущен на десять дней. Письмо же частное, никого ни к чему не обязывает. И предъявить его можно где угодно.