Последний шанс - [53]

Глава 15. Жатва.

   Следующие недели были наполнены большим количеством крайне драматических событий. Непосредственно нас касалось только открытие всех прочих месторождений, указанных в моем списке. Версия о том, что вся эта информация была найдена в дневниках некоего дореволюционного геолога-любителя Максакова официально не оглашалась, но получила широкую огласку в узких кругах и коридорах сразу нескольких Наркоматов.

   Как я и ожидал, буквально через несколько дней, как стало известно про алмазы, в Москву на переговоры примчался Оппенгеймер. Причем, сам Эрнест, глава и фактический хозяин компании. Переговоры с ним вели Молотов и Орджоникидзе. Закончились они небывалым успехом. Де Бирс получает право на монопольное приобретение у СССР всех ювелирных алмазов, предназначенных на экспорт, а взамен обязуется незамедлительно поставлять нам любое промышленное оборудование, включая комплектные заводы. И все это сроком на 10 лет. Я мог гордиться результатами. Это именно я подсказал через Берию, что именно надо просить и заставил сделать оговорку насчет "ювелирных". Теперь уже не наши дипломаты и экономисты отвечали за то, чтобы вытрясать из капиталистов требуемое оборудование, с которым они совсем не торопились расставаться, а Де Бирс и лично Оппенгеймер, глава одного из самых могущественных еврейских кланов. Плоть от плоти мировой закулисы, ближайший партнер Ротшильдов. К тому же цены на импорт оборудования упали примерно на 20 процентов. Это было зеркальное отражение нашего согласия на скидку при поставке алмазов. Но таковой ситуация казалась лишь на первый взгляд. Если бы мы взялись торговать алмазами или даже обработанными бриллиантами напрямую, то рынок бы мгновенно рухнул. Либо мы не смогли бы продавать требуемых объемов. Так что чистый выигрыш был налицо. Еще больше был доволен Артузов. Сразу же с моей подачи Сталин попросил его контролировать все возможные каналы утечки информации об алмазах за границу. В результате СВК удалось вскрыть целую небольшую сеть информаторов наших "заклятых друзей".

   27 июля от острой сердечной недостаточности скоропостижно скончался, как говорилось в официальном некрологе, видный деятель партии и Советского государства Нарком Индел, товарищ Литвинов. Вся страна погрузилась в трехдневный траур. На похороны съехалось множество представительных иностранных делегаций, часть из которых состояла из парней с совершенно не бросающейся в глаза внешностью и очень внимательными ищущими глазами. Делегациям устроили несколько показательных экскурсий по заводам столицы, а желающих увидеть мощь РККА даже свозили на полигон, где проходили испытания современных видов вооружения. Но ни одно предприятие под патронажем УЗОРа в список посещаемых объектов, разумеется, не попало. Как и не было продемонстрировано что-либо из опытных образцов. Хотя на все вопросы специально обученные сотрудники радостно и уверенно подтверждали, что все эти предприятия и испытанные образцы курируются именно нашим ведомством. Прием, конечно, был примитивным, но на какое-то время сработать был должен.

   Новым Наркомом, занимающимся внешней политикой, был назначен Молотов, сохранивший за собой и все другие посты, что было однозначно воспринято, как его усиление.

   А с началом августа понеслось. 2 августа пьяным в собственной ванне в Норвегии утонул Троцкий. Поднялась огромная шумиха по всему миру, были попытки приписать эту смерть козням Сталина и НКВД, но никаких подтверждающих факто насильственной смерти не нашлось. Вскрытие показало, что он действительно захлебнулся. Во сне. Это позволило и норвежским социал-демократам отговориться от какой-либо причастности к инциденту. А потому шумиха быстро утихла. Через месяц за большие заслуги перед СССР и за поимку особо опасной банды уголовников орденом Ленина был награжден некий товарищ Наум Эйтингон. Празднование события прошло скромно и в очень узком кругу.

   Уже 5 августа за контрреволюционную деятельность и организацию убийства Кирова был схвачен и лишен всех постов Нарком ВД Ягода. Его должность занял Всеволод Меркулов, исполнявший до этого уже месяц обязанности первого заместителя Наркома. В этот же день Сталин выступил в газете "Правда" с большой статьей о троцкизме, всячески пытающемся под разными личинами помешать строительству в СССР подлинного социализма, и о последователях Троцкого, все еще скрывающихся под маской верных сынов коммунистической партии В статье Сталин призвал к непримиримой борьбе с ними. Началась "большая чистка". Перед этим, понимая, что начинается новый масштабный этап борьбы с оппозицией, я несколько раз беседовал со Сталиным по поводу вреда, который могут нанести делу социализма и его будущего поспешные и ошибочные массовые аресты и осуждения. Особенно без суда и полноценного следствия. Убедить до конца мне его так и не удалось. Время было суровым, к тому же очень ограниченным. Но кое-что все же удалось.

   Самая главная моя победа была уже в том, что НКВД не принимало в принципе к рассмотрению анонимные жалобы. Каждое письмо должно было содержать полную информацию об отправителе, а сам он был обязан быть готовым доказать свое обвинение в суде. В случае, если обвинение оказывалось недоказанным, то под суд уже мог пойти сам обвинитель. Стоит ли говорить о том, что в этих условиях количество обращений граждан в НКВД автоматически снизилось на два порядка? А после того, как по статье о наговоре в лагеря отправилось пару десятков жалобщиков, что было широко освещено в прессе, вообще почти сошел на нет. Тогда за аргументированное доносительство и проявленную бдительность в борьбе с врагами народа были объявлены награды и денежные премии. Поток снова немного подрос, но не сильно.