Последний самурай - [62]

Я спросил:

— Это означает, что я не должен больше ходить в школу? Сибилла сказала:

— Я с вами полностью согласна. Знаете, мы вот уже год как смотрим раз в неделю «Семь самураев».

Мисс Льюис удивилась:

— Простите?..

Сибилла сказала:

— Уверена, вы понимаете, насколько велико мастерство Куросавы... Ой, вы только посмотрите! У вас в классе есть эта чудесная маленькая книжка о самураях, какая прелесть!

И она взяла с моей парты «ВОИНОВ-САМУРАЕВ» и начала ее перелистывать.

Мисс Льюис пожала плечами.

И тут вдруг Сибилла в ужасе вскричала:

— ЧТО?!

— А что такое? — спросила мисс Льюис.

— «ЭКСПЕРТ В РАЗЛИЧНЫХ ВИДАХ БОЕВЫХ ИСКУССТВ»! — воскликнула Сибилла.

— Ну и что? — удивилась мисс Льюис.

— Да как только они могут СПОКОЙНО СПАТЬ ПО НОЧАМ, — продолжала Сибилла, — навязав невинным, ничего не подозревающим ШКОЛЬНИКАМ эту МЕРЗКУЮ ПОДДЕЛКУ? Здесь говорится, что каждый из самураев владеет одним из видов боевых искусств. И что же получается? Выходит, Кацусиро владел в совершенстве ШЕСТОМ? А Хэйхати — ТОПОРОМ? Что за СТЫД И ПОЗОР?! Получается, что он должен был вернуть эти орудия владельцу, вместо того чтобы использовать в борьбе с ВРАГОМ?

— Да уж, действительно, — пробормотала мисс Льюис.

Но Сибилла не унималась:

— Получается, что лишь по чистой СЛУЧАЙНОСТИ мы знаем, как это было на самом деле. Потому что все, что мы должны узнать в школе, помещено в книги, полные ошибок, причем это касается абсолютно всех предметов. В книги, из которых мой сын надеялся почерпнуть ЗНАНИЯ, УЗНАТЬ то, чего еще НЕ ЗНАЕТ. Что и ЯВЛЯЕТСЯ, по моему твердому убеждению, истинной целью ОБРАЗОВАНИЯ! Так что же мне теперь делать?

Мисс Льюис пожала плечами:

— Представления не имею.

Сибилла продолжала:

— С тем же успехом вы могли бы взять книгу «ГЕНИЙ ШЕКСПИРА» и начать объяснять японским школьникам, что Лаэрт — это главный герой «ГАМЛЕТА», на том основании, что он просто ИНТЕРЕСНЫЙ ПЕРСОНАЖ. О, так что же мне теперь делать?

Мисс Льюис сказала:

— Полагаю, на сегодня достаточно. А ты, Стивен, постарайся хорошенько подумать над тем, что я тебе сказала.

Я обещал, что непременно подумаю.

Если у меня когда-нибудь будет сын и он захочет бросить школу, я не стану ему мешать. Потому что всю жизнь буду помнить, как это ужасно — учиться в школе.

Мы пришли домой, и Сибилла вновь принялась расхаживать взад-вперед по комнате.

— Что мне теперь делать? — бормотала она. — Что же делать?

Я осторожно заметил:

— Может, мне все же лучше учиться дома? Сибилла буркнула: «Гм». А потом сказала:

— Давай-ка проконсультируемся у мистера Ричи. И дала мне прочесть еще одну страничку про Сугату Сансиро.

«Герой — это человек, активно стремящийся стать самим собой. Не слишком убедительное зрелище. Злодей, в противовес ему, уже чем-то стал. Все в Цукигате говорит о том, что он пришел и утвердился. Нет ни одного лишнего жеста, ни единого нерассчитанного движения. Он быстро понимает, что в его интересах, и действует соответственно. Сугата по сравнению с ним — сплошная неуклюжесть.

Предпочтения Куросавы очевидны. Он, подобно большинству людей, предпочитает тех, кто уже состоялся или сформировался. В обычном фильме этот мужчина стал бы главным героем. Но он им не является. И Куросава, несмотря на свое восхищением им, объясняет почему. Одной из непременных особенностей его героев, начиная с Сугаты, является то, что все они до конца еще не сформировались. Именно по этой причине все его картины в конечном счете только об одном — об образовании и воспитании, о становлении героя.

После этой захватывающей дух битвы... зритель вправе ожидать финала со счастливым концом, с подтверждением, что герой наконец-то вырос, повзрослел, стал кем-то. И даже не просто кем-то, а великим чемпионом по дзюдо. На Западе это послужило бы неизбежным финалом фильма о становлении героя.

Но Куросава всегда подозревал, что такие финалы фальшивы. Герой, становящийся подобным злодею, неизбежно и сам должен стать злодеем. И переплюнуть его в злодействе. Предположить, что после великой битвы, какой бы важной она ни была, сразу же воцарятся мир, спокойствие и полное счастье, тоже неверно и фальшиво. В противном случае это сделало бы образ Сугаты ограниченным, ибо ограниченность предполагается уже самими словами «счастье» или «чемпион по дзюдо».

Я спросил:

— Достаточно?

Сибилла ответила:

— Достаточно. Как думаешь, что все это означает?

Я подумал, что будь на то моя воля, ни за что бы не ходил в школу. Но я должен заслужить это право. Я снова уставился в книгу. А потом сказал:

— Это означает, что после одной битвы, какой бы важной она ни была, совершенно не обязательно наступают мир, согласие и полное счастье. Это неверное предположение. И что герой, который наконец состоялся, непременно становится подобен злодею.

— Так кем же становится герой? — спросила Сибилла.

— Злодеем? — неуверенно произнес я.

Сибилла сказала:

— И что же мне теперь делать?

Я спросил:

— Стать собой, да?

Сибилла сказала:

— Что мне ДЕЛАТЬ?

— Стать великим чемпионом по дзюдо? — спросил я.

Сибилла повторила:

— Что мне ДЕЛАТЬ?

Я ответил:

— Стать счастливым! Удовлетворенным! Стать героем! Стать чем-то!!!!!